– А моя сестра явилась во дворец?
– Ага, вместе с восьмым принцем, – ответила Юйтань, прожевав. – Однако, видимо из-за того, что он выздоровел совсем недавно, он был не в настроении и немного бледен.
Подняв чашу, я вытянула шею и яростно влила в себя вино. Горло тут же обожгло, и я, повернувшись боком, тихо закашлялась.
Мы продолжали есть и болтать. Мне хотелось еще вина, но Юйтань, выпив со мной несколько чаш, убрала чайничек с вином со словами:
– Ты еще не совсем здорова, сестрица, стоит пить поменьше. Выпили немного в честь праздника – и хватит.
– Начала воспитывать меня, да? – улыбнулась я.
Юйтань радостно скорчила мне рожу, а затем налила чашку бульона из говяжьих костей и дала мне:
– Вот, выпей лучше это.
Закончив трапезу, мы с Юйтань остались сидеть на кане и болтать обо всем на свете. Мы даже не заметили, что нечаянно исполнили ритуал новогоднего бодрствования. Дождавшись, когда еда немного уляжется в желудке, мы отправились спать. У меня на сердце было тяжело, поэтому в ту ночь я плохо спала. Юйтань вечером должна была подменять Цючэнь, поэтому поднялась ни свет ни заря и ушла, чтобы сменить девушку.
Услышав, как за Юйтань закрылась дверь, я торопливо встала, умылась и привела себя в порядок. Открыв сундук, я извлекла оттуда старые письма и легонько провела пальцем по конвертам. Я долго разглядывала письма, испытывая желание перечитать их, но пересилила себя и завернула все в лист сюаньчэнской бумаги.
Мой взгляд скользнул по лежавшему на самом дне ожерелью с подвеской в виде цветка магнолии, и я вытащила и его тоже. Немного подумав, я села за стол, взяла кисть и написала письмо. Мне не хотелось тратить время и силы на мудреные выражения литературного языка, и я решила просто записывать то, что приходило мне в голову. Мне нужно было лишь одно: чтобы он понял.