Тяжело вздохнув, я пробормотала:

– Склонившийся к ручью цветок полон желания, но воды ручья бесчувственны[92].

Поднявшись на ноги, тринадцатый принц направился к дверям, бросив четвертому принцу:

– Пойдем.

Четвертый поднялся следом и пошел за братом, я же почтительно склонилась, провожая их. На пороге четвертый принц обернулся:

– Хотя повреждение не так серьезно, хорошо позаботься о своем выздоровлении. Последствия от подобных травм часто остаются на всю жизнь.

Я хотела поблагодарить его, но дверь уже захлопнулась.

Моя нога еще побаливала, а уже наступил последний день сорок восьмого года эры Канси.

Лежа в постели на боку, я смотрела на дрожащий огонек свечи. Я уже не чувствовала ни печали, ни радости, просто проживала день за днем, и все. Толкнув дверь, вошла Юйтань, впустив в комнату холодный воздух. Поставив на стол короб с едой, она поспешила закрыть дверь и, вжав голову в плечи, воскликнула:

– Ну и мороз!

– Разве сегодня не твой черед прислуживать? – с недоумением спросила я. – Почему ты вернулась, хотя праздник еще не закончился?

Потирая ладони друг об друга, Юйтань вытянула их над жаровней и сказала, с улыбкой покосившись на меня:

– Я попросила у Ли-анда позволить Цючэнь подменить меня. Она как раз хотела поучаствовать в общем веселье.

Каждый год те, кто должен был прислуживать на пире в честь кануна Нового года, получали награду, а кроме этого – шанс увидеть что-то или кого-то, кого они ни за что не увидели бы в обычный день. Именно поэтому все считали это завидной возможностью. Юйтань же добровольно отказалась от нее, чтобы посидеть со мной. В душе растроганная, я вздохнула:

– Я могу побыть одна, мне вовсе не одиноко. Зачем ради меня еще и просить Ли-анда? Теперь зазря будешь в долгу.

Согрев ладони, она открыла коробку и сказала, улыбаясь:

– Я приготовила кое-что вкусненькое. Сегодня вечером мы будем есть, пить, болтать и хорошо встретим Новый год. Разве это не веселее, чем прислуживать другим?

Юйтань расставила посуду на столике, что стоял на кане, воткнула в жаровню палочку благовоний с запахом лилии, и мы, откинувшись на подушки, принялись за еду. Через какое-то время я не выдержала и будто бы невзначай спросила: