Цзоин Иргэн Гьоро тут же принялся подробно отвечать на вопрос Его Величества.

Взяв поднос, я вышла, думая о том, что, вопреки ожиданиям, Цзоин Иргэн Гьоро ничем не уступал ни разнузданному и непослушному тринадцатому принцу, ни ясно мыслящему и незаурядному четырнадцатому. Нельзя сказать, что он был необыкновенным красавцем, однако в его чертах угадывались ум и прямолинейность, и держался он с непринужденностью и великодушием, заставляя любого, кто смотрел на него, вспомнить сокола, парящего высоко в небесах. У господина Суван Гувалгия глаз оказался наметан. Осталось лишь понять, предназначены ли они с Миньминь друг другу.

Целыми днями пребывая в заботах, я даже не заметила, как пролетело два месяца. На следующий день монголы должны были уехать, и сегодня вечером император Канси устроил для них прощальный пир.

Император Канси занимал центральное место, господин Суван Гувалгия сидел рядом, а принцы, молодые господа и сопровождающие сановники устроились вокруг. Окинув всех внимательным взглядом, Его Величество улыбнулся и спросил меня:

– Ты два месяца трудилась не покладая рук, так почему так темно, что не видно ни зги?

– Еще не зажигали ламп, – с поклоном ответила я. – Как только их зажгут, все станет видно. Если Вашему Величеству угодно посмотреть, ваша покорная служанка прикажет начинать.

Император Канси с улыбкой перевел взгляд на господина Суван Гувалгия и молодого господина Цзоина. Оба поспешили поклониться и радостно отозвались:

– Как будет угодно Вашему Величеству.

Император кивнул мне. Я взглянула на Ли Дэцюаня, и он тоже кивнул. Поскольку скоро все костры и лампы поблизости должны были быть потушены, я заранее сообщила об этом Его Величеству, и Ли Дэцюань усилил охрану – сейчас возле императора стояло четыре телохранителя. Наследник престола и остальные принцы, не ожидая подобного, удивленно посмотрели на них, но, видя, что император ведет беседу и смеется как ни в чем не бывало, тоже расслабились.

Взяв в руки бронзовый колокольчик, я поклонилась императору Канси со словами:

– Ваше Величество, ваша покорная служанка сейчас велит погасить лампы.

Император кивнул. Я трижды тряхнула колокольчик, и в одно мгновение все светильники разом погасли, погрузив лагерь в непроглядную тьму. Принцы и сановники, не готовые к тому, что в мгновение ока наступит полная темнота, не смогли сдержать изумленных возгласов. Мое сердце возликовало: именно этого я и ждала, а значит, не зря потратила столько душевных сил и времени на подготовку.

Дав всем немного привыкнуть к темноте, я заставила себя успокоиться и снова дважды позвонила в колокольчик. В темноте медленно загорелись тусклые голубые огоньки, что раскачивались, поднимаясь то выше, то ниже, будто волны, заставляя вспомнить колышущийся в лунном свете океан.