Шарики с хрустальным перезвоном посыпались на землю. На первый взгляд, ничего не изменилось, но люди вдруг начали замирать, движения стали дергаными, на лицах все чаще мелькала растерянность.

– Давай же! – рыкнул Тильмар, вновь сжимая камень в перстне. – Ну!

– Что ты делаешь? – Ярина не понимала, что происходит, не знала, что делать. Она боролась с незнакомой силой, пытаясь направить ее лучом, чтобы можно было безопасно добраться до Гора. Бесполезно. Легче реку в новое русло загнать, чем справиться с магией, которая не хотела признавать ее хозяйкой. Вот если бы ослабить чужое заклятие, заставить людей хоть на миг задуматься. У Тильмара почти получилось.

– Бужу одного идиота, пусть сам здесь разгребает, – он быстро улыбнулся ей. – Старосту сюда позовите, слышите?! Смотри, кажется, прислушиваются.

Так перстень – это связь с Гором? Но он же его не носил. И как может умирающий вдруг встать и пойти?

– Гор не встанет, перстня нет у него на пальце, он лежал на столе, когда я его видела, – испуганно выдохнула она.

– Этого достаточно. Поверь, ты его недооцениваешь. И силу моего убеждения – тоже.

В подтверждение его слов в доме колдуна раздался шум и возмущенные вопли.

– Что я говорил? – Тильмар ухмыльнулся и расслабленно откинулся назад, заложив руки за голову.

Сначала на пороге появился перепуганный староста: он пятился, нелепо размахивая руками, бормотал что-то.

А за ним… Ярина радостно вскрикнула и чуть не свалилась с ветки.

Гор походил на мруна. Полуголый, весь в кровяных разводах. Он едва на ногах стоял, цепляясь за стену, но был зол, как голодный вурдалак.

– Что тут происходит? – И вроде тихо сказал, а голос набатом разнесся по деревне.

Селяне застыли. Кто с вязанкой хвороста, кто с топором, а кто со взведенным самострелом.

– Когда же вы уйметесь?

– Ваше чародейство… – заикнулся староста, но сник под бешеным взглядом.

Ярина, себя не помня, слетела с дерева, забыв про опасность. Ее будто ветер нес, как в тот раз, когда шагнула к Пустоши. Люди шарахались в стороны, прикрывали лица руками.

Гор начал заваливаться, она успела вовремя, проскользнув ему под руку.

– Ты не можешь ни во что не влезть, да? – выдавил он и перевел взгляд на Тильмара, который как ни в чем не бывало шел сквозь толпу, словно не его минуту назад пытались убить.

– Смотри-ка, живой, – благодушно заявил он. Но Ярину не обманула эта напускная безмятежность. Взгляд у сестрицыного мужа был пронзительный, тревожный.