Он побежал куда-то, а второй остался, вглядываясь в вечерний сумрак.

– Почему они тебе сразу поверили? – В голове не укладывалось, как недоверчивые люди, которые даже Гора недолюбливали, могли запросто пустить на постой незнакомого колдуна. А вдруг он детей ворует!

– Это все мое обаяние, – улыбнулся Тильмар безмятежно, но, увидев ее сердитый взгляд, сказал уже серьезнее: – Все гораздо проще, птичка. Четыре года назад мы с твоей сестрой сбились с тракта и очутились здесь. Тут как раз началась заваруха… в общем, мы их очень выручили. Не знай они меня, за ворота бы не пустили. Ни когда я к вам ехал, ни сейчас.

Ярина попыталась представить, как Нежка смотрелась здесь, как могла кого-то выручить, и не смогла. В их деревне сестра не помогала никому.

– Ты не хочешь рассказать им, что дети в безопасности? – спросила она, собираясь слезть с телеги, но Тильмар положил ей ладони на плечи и остановил.

– Нет, Гор сам расскажет. Пусть поостерегутся. И ты пока посиди. Я телегу к дому подгоню, нечего ноги бить.

– Я не хрустальная! – возмутилась Ярина уже всерьез. – Или ты сейчас же скажешь, чего боишься, или…

Тильмар усмехнулся и легонько погладил ее по волосам, не дав закончить.

– Не сердись, – попросил он. – Я обещал все рассказать? Я свои обещания держу. Завтра, как отъедем подальше, все узнаешь. А пока – потерпи. Я быстро. Утрясу все с ночлегом и заберу тебя. Только Орма отдам, его выкупают и накормят. Есть тут у меня одна знакомая.

– Я и сама могу…

– Ты устала, пусть о нем позаботятся.

Он достал корзинку и поспешил следом за ушедшим мужиком, скрывшись из виду, а Ярина нахохлилась. Обида жгла в груди пуще прежнего. Тильмар с кем угодно готов был откровенничать, но не с ней. Она совсем безмозглая для него, что ли?

– Дорога дальняя, госпожа? – добродушно спросил оставшийся на страже мужик. Он косился на нее украдкой, все больше вглядываясь в вечернюю синь.

– До Ольховника, – вздохнула Ярина и спросила из вежливости, видно же, что ему поговорить хотелось: – Кто-то важный должен приехать?

– Дык, сынок мой с обозом ушел две седмицы назад в Ракитник. Голубь надысь от купца нашего прилетел, должны были они возвертаться третьего дня, ан нет. Мы с ним, верите ли, госпожа, разругались вдрызг, чуть рыло я ему не начистил. Этот осел на двух копытах возьми и свали с купцом. А спина у него больная, как прихватит – не разогнуться. Вот думаю, не случилось ли чего. Мы такого друг другу наговорили, вспомнить страшно. Ссора ссорой, один ведь он у меня остался. Как подумаю, холодный пот прошибает. Я ему еще кричал вслед: «Чтоб тебя навьи взяли». Дурень! Как жить буду, ежели он не вернется?