Мужик говорил и говорил, выплескивая все, что накопилось в душе за эти дни, а у Ярины перед глазами стояла последняя улыбка Гора.

Она уже видела ее. Дважды. И каждый раз он шел на смерть, упрямо задвигая ее за спину. Сразу вспомнилось, как они с Тильмаром не давали ей шагу одной ступить, отмалчивались. А она все дулась, как мышь на крупу, обиду свою баюкала.

Ужас сдавил ледяными тисками.

А если она его больше не увидит? Никогда! Если все, что останется в памяти – обида и те слова несказанные. Теперь жить с этим, думать, вспоминать. Жалеть, отчаянно, до крика, что дурой такой была! Промолчала, когда нужно было вцепиться и заставить его выслушать.

Он ее от себя гнал, но что она сделала, чтобы остаться? Ладно, толку от нее никакого. Но Гор же и Тильмара спровадил, хотя сам еще не поправился. И помощь бы ему не помешала. Обереги эти… столько даже самые богатые купцы на телегу не навешивают. От чего он так ее защищал?

Ярина сжала пальцами виски.

Если она уедет сейчас, будет жалеть всю жизнь! С чем бы ни собирался столкнуться Гор, он теперь один. Раненый. Из дедушки воин плохой, и боится тот чего-то. Ярина беспомощно оглянулась на дома, за которыми скрылся Тильмар.

Они все решили за нее, а она тоже хороша, не воспротивилась. Теперь не убедишь вернуться. Заупрямься она, Тильмар перекинет через седло и увезет в Ольховник. Извинится, конечно, это он умеет. Отговорится тем, что ее хотел спасти. Но будет поздно!

Что-то должно произойти в лесной избушке. Что-то опасное, иначе бы ее не увозили с такой поспешностью, в телеге, увешанной оберегами в три ряда. Не петляли бы по топям.

За эти две луны ей не в первый раз приходилось решать второпях. Она не стала дожидаться, пока вернется Тильмар: одним прыжком оказалась в седле. Гнедой встал на дыбы, но Ярина успела пропихнуть ноги в стремена и вонзила шпоры в бока.

Перед глазами мелькнуло побелевшее лицо стражника ворот, прежде чем конь унес ее прочь. Обратно, на болота.

Ветер выл в ушах. Ярина прижалась к холке жеребца, пальцы намертво сжали уздечку.

Скорей, скорей!

Тильмар наездник в сто раз лучше, чем она, даже на дохлой кобылке догонит.

Она неслась по краю топей, но все равно безнадежно опаздывали. Конь был в мыле, на обратный путь такой бешеной скачкой его не хватит.

Почему она так спешит? Словно если не успеет вернуться до полуночи, случится непоправимое. А ведь не успеет! Слишком длинны окольные пути. Задумавшись, Ярина не смогла свернуть, и конь на полном скаку влетел в трясину. Спасли обереги на уздечке – в два прыжка пролетев воду, гнедой возмущенно заржал, петляя по прогалинам.