– Бедствие началось с Байра, – настаивал Арвин.

Именно этого, по словам Гислы, боялся Дагмар.

С рождением Байра началось бедствие. Что, если оно закончится лишь с его смертью?

– Мы братья, – прошептал Хёд, медленно свыкаясь с правдой.

Дездемона прокляла короля, прокляла весь Сейлок. Но про Хёда она не знала.

– Да… Хёд и Бальдр… две стороны одного меча.

– Почему ты мне раньше не сказал? – вскинулся Хёд. От мысли о том, что он сын короля, его охватили досада и горечь.

– Я хотел тебя защитить. Твоя мать хотела тебя защитить. Она боялась, что твой отец… отринет тебя, потому что ты слеп. К тому же тогда… было неподходящее время.

– Верховный хранитель меня прогнал.

– Да. Он прогнал нас обоих. Но верховный хранитель тебе не нужен. Зато ты нужен ему. И королю. И всему Сейлоку. Ты слепой бог.

* * *

В этот раз норны поскупились и отказались почтить руны, которые Хёд начертал на груди Арвина. Хранитель пещеры мирно умер – стихло хриплое дыхание, с губ не сорвалось больше ни единого выдоха.

Хёд не мог сразу его похоронить, и даже времени оплакать учителя у него не было. Воины, заполонившие пляж, уже карабкались вверх по скалам.

Он вновь окропил кровью руну укрытия и сел неподалеку от выхода из пещеры, слушая, как незнакомцы нерешительно ходят туда-сюда за ее стенами, как рыщут в поисках добычи. Чужаков огорчала скудость находок, ожидавших их на здешней земле. Хёд угадал, это были северяне: они болтали о золоте и пирах, но здесь не было ни богатств, ни пищи. Они порыбачили в его реке, вскарабкались на его холм, нашли его тропки – он подслушал их разговоры, – но пещеру не обнаружили. Уходить они тоже не собирались. Они говорили о завоеваниях и боях, но за показной лихостью, звучавшей в их голосах, Хёд слышал усталость. Он решил, что они давно уже не бывали дома.

Хёд завернул тело Арвина в одеяла и пронес по главному коридору, мимо заполненных рунами комнат, к глубокой яме, подобной большой могиле: в ней Арвин хранил сокровища. Вдоль края ямы тянулся козырек – Хёд положил на него тело Арвина, накрыл принадлежавшим учителю балахоном. Арвин гордился своим балахоном хранителя: если когда‐нибудь тело отыщут, то сразу поймут, кем он был.

Арвин провел в пещере всю жизнь. Хёд решил, что он может остаться в ней и после смерти. Арвин происходил из родовитой семьи – он был кузеном покойного короля Ансела, «потомком самого Сейлока, особой королевской крови», – но в душе оставался нищим. Всю свою жизнь он копил сокровища и прятал их в глубине пещеры, но Хёд так и не узнал, ради чего он это делал. Для Хёда клад Арвина не представлял никакой ценности. Он не мог взглянуть на него, не мог его съесть или сжечь. В сокровищах не было тепла, а пахло от них временем и кровью. В этом накопленные Арвином ценности походили на руны – хотя, по мнению Хёда, руны приносили в тысячу раз больше пользы.