— У тебя глаза Зиро, Кия. Редко такое увидишь, — совершенно спокойно пояснил Дар, больше не отвлекая меня, а точнее зверя внутри, что полностью завладел моим телом и воздействовал сейчас на чудовище.
А оно шипело, сопротивлялось, но спускалось все ниже, жалось и пыталось скрутиться как можно сильнее, но в итоге с громким всплеском припало головой к воде. А я поняла, что падаю. Лицом вниз. Но холодная рука вовремя поддержала меня, а над ухом поинтересовались:
— Зверь у твоих ног, что дальше?
Дальше? Я еще в себя не пришла. Ирод!
— А дальше…, - дыша, словно загнанная лошадь и почему-то мучаясь жаждой, начала я. — Заморозишь его ошейник и проломишь лед. А я пока, пожалуй, посижу, — все-таки опустилась в воду я и, зачерпнув ее в ладони, плеснула себе на пылающее лицо.
«Спасибо Зиро! Теперь дело за малым!»
Все наспрасно
Все наспрасно
(Явление Богини)
(Жаль кожа у этой змеи не бриллиантовая!)
(Объединила две последние главы: "Жена" и "Покорение зверя", так как они маленькие сами по себе. Я стараюсь не затягивать, но, похоже, не очень выходит. Пока никак не могу вывести их из грота. Осталось совсем чуть-чуть, и снова все закрутиться!)
— Чего трясешься, жаждущая, — прошептал мне злорадный голос на ушко. — Я тебя не съем.
«Ты не знаешь, но мне даже обидно это слышать. Было время, и я задыхалась в твоих объятьях и молила об этом. Конечно, другими словами, вот только суть оставалась та же».
— В этом я как раз не сомневаюсь, — нахально улыбнулась я ему во все тридцать два зуба. Нашел, чем пугать! — Просто руки холодные, — обхватив его правую руку, я положила ее на невидимую цепь, которая крепилась к ошейнику на змее. — Держишь?
Так как ошейник и цепи были невидимыми, то нам приходилось прощупывать бриллиантовую кожу, что слепила глаза своим мерцанием. Алек носился вокруг нас, если можно так выразиться про человека, который скакал по воде на цыпочках, так как боялся змея, но не мог спокойно стоять на месте, покоренной стоимостью всех этих камней, тихо пища что-то от счастья. Я же думала совсем о других камнях, об изумрудах, которые потухли для меня.
Странно, но только я могла видеть сквозь камень, поэтому стояла очень близко к Дару, указывая ему на расположение цепей и ошейника.
И это было для меня самой настоящей пыткой.
«Ты должна была привыкнуть, Кия. Ты все знала с самого начала. Но чувства либо есть, либо их нет…»
Сколько раз я переживала уже его окаменелость! Сколько слез пролила! А все равно боль впивалась в грудь острыми иглами. Мне казалось, что я сама окаменела душой вместе с ним. А надежда заняла свое место в скромном уголке, страшась всего. Нет, она не умирала, ведь надежда всегда умирает последней. Но она гасла и переставала освещать мне путь вперед.