– Ни капли. Обожаю долгие прогулки по мрачной библиотеке.

– Королевской библиотеке, – резким тоном заявляю я. – И огромной. Иди наслаждайся прогулкой где-нибудь в другом месте.

Слейд хмуро на меня смотрит.

– Ты… злишься на меня?

И он еще осмеливается спрашивать…

С губ срывается горький смешок.

– Злюсь? Нет, безусловно, нет. С чего бы мне злиться? – беззаботно отвечаю я. – А теперь я бы хотела, чтобы ты перестал меня преследовать и ушел заниматься… тем, чем занимался, пока я не чихнула, так что оставь меня в покое.

Слейд останавливается.

– Аурен.

Я его игнорирую, но раньше это ему не мешало.

– Аурен, – снова настойчиво говорит он тоном, в котором сквозит нетерпение.

Я замираю как вкопанная, но лицом к нему не поворачиваюсь.

– Что?

Слейд подходит ко мне так близко, что каждое его слово касается моих губ легким дуновением.

– Скажи, что случилось.

Вырвавшийся из груди вздох прерывистый, потому как мое сердце не может вынести этого непрекращающегося разочарования, этого цикла надежды и недоверия.

Я провожу взглядом влево, на книжный шкаф, и смотрю на переплеты книг, словно от необходимости зафиксировать взгляд на чем-то увесистом. На чем-то, кроме него.

– Наедине со мной Мидас всегда вел себя иначе, – слышу я свой голос. Губы стали холодными в этом неприветливом месте. – На людях он был королем и вел себя соответствующе. Утверждал, что так нужно. Ему было нужно жениться на Малине. Нужно называть меня своей любимой позолоченной наложницей. Нужно для репутации использовать меня в качестве своего блестящего символа успеха. Я его любила, а он таскал меня за собой по королевствам и привез в это жуткое холодное место.

Я вздрагиваю и обхватываю себя руками, а ленты скрещиваются вместе с ними, словно пытаясь оградить меня от холода. Как жаль, что холод у меня в душе.