– Одно касание – и тебе по силам такая роскошь, – продолжает Мидас, смотря на стоящий перед нами сервант, который теперь уставлен золотой посудой. Он берет тарелку, настолько блестящую, что в ней отражается его лицо. Проводит по ней большим пальцем, словно ласкает любовницу.

– Золото – это воплощение богатства и власти. Единственная неизменная сила в мире, которая даст мне все, что я захочу. Люди будут предо мной преклоняться. С таким недостижимым богатством я всегда одержу верх, – с благоговением говорит он, благочестиво склоняясь у алтаря, а я – его десятина.

Поставив тарелку, Мидас поворачивается ко мне.

– Аурен, твоя магия поистине удивительна. Ты уникальна.

Чувствуя дискомфорт от его похвалы, я отвожу взгляд и вытираю руки о платье.

– А теперь я бы хотела увидеть Дигби.

– Разумеется, – тут же отвечает Мидас. – Я же дал тебе слово.

Хвала богам.

По огромной зале разносится скрип петель, и я, повернувшись, вижу, как в дальней части открывается дверь для слуг, и в комнату торопливо заходит служанка.

– О, как раз вовремя.

Женщина подходит к нам и ставит на стол поднос, после чего кланяется и уходит.

– Хотел убедиться, что ты перекусишь в вечерних сумерках, – говорит он. – Я знал, что ты снова будешь валиться с ног от усталости, и хотел о тебе позаботиться. – С показным радушием Мидас снимает крышку с подноса, и моему взору предстает еда и вино. – Садись, Драгоценная. Ешь и пей, а потом я отведу тебя к твоему стражнику.

Меня, безусловно, раздражает необходимость снова ждать, но и с голоду умереть не хочется. И он прав – я снова валюсь с ног от усталости, почти как в ту ночь, когда Слейд нашел меня на лестнице и отнес в комнату. Не могу позволить себе свалиться на пол в присутствии Мидаса – тем более сейчас, когда мне нужно сохранять бдительность ради Дигби.

Я сажусь на низкую скамеечку перед столом и принимаюсь за еду, а Мидас наливает мне в кубок вино. Быстро и с жадностью поедаю мясную нарезку и сыр, пустой желудок довольно урчит. Мидас перебирает стоящие на столе предметы, словно мысленно ведя подсчет их общей стоимости.

В перерывах между едой еще я пью вино, однако оно такое же густое и сладкое, как сироп. В глубине души мне хочется другой напиток. Потому что это вино комнатной температуры, идеальной выдержки и подслащенное – оно неплохое, но не сравнится с ледяным, закупоренным вином из бочки, что я пила у войска Четвертого королевства. Вот то вино было вкусным.

Хотя, возможно, дело просто в обществе.

Однако я выпиваю вино, доедаю сахарный пирог, зная, что моему организму понадобится как можно больше сил. Я так устала, что тело болит, глаза пощипывает от потребности во сне, но я прогоняю все это и пытаюсь настроиться.