Стоя на коленях, я наклоняюсь к своему стражнику и легонько трясу его за плечо.

– Дигби, ты меня слышишь?

Ничего.

Трясу еще чуть сильнее, но ужасно боюсь причинить больше боли, чем он уже испытал.

– Дигби, проснись! – В моем голосе звучит паника.

Меня окатывает жутко горячей волной, и я странно себя чувствую, поскольку голова снова начинает кружиться.

И только тогда я понимаю…

– Что-то не так.

Сердце сильно бьется о ребра, словно сорвавшись с ритма. Я ощущаю вкус этого яркого света, застилающего мне взор, а тело горит от неестественного жара. Дело не в том, что я чувствую себя опустошенной после применения силы. Дело не в том, что потрясена от состояния Дигби.

Со мной происходит что-то очень и очень дурное.

Мидас подходит и встает передо мной, закрывая своей тенью.

– Да, ты, безусловно, испытываешь странные ощущения, но скоро привыкнешь.

– О чем ты? – слова звучит невнятно, веки свинцовые. – Что ты со мной сделал?

– Это всего лишь действие росы. Наверное, тебе плохо, поскольку ты впервые ее попробовала, да еще и выжата как лимон. Я удостоверился в том, чтобы ты получила большую дозу.

Меня охватывает ужас.

С губ срывается вздох, просачивается резкий страх.

Я шатаюсь, меня подхватывают лопасти водяной мельницы, вытаскивая с глубины, чтобы перевернуть и снова бросить вниз.

Я с трудом поднимаюсь, опираясь на край койки, где лежит Дигби.

– Ты… ты меня опоил?

Меня начинает тошнить, словно разум пытается подтолкнуть тело к тому, чтобы исторгнуть росу, которую Мидас в меня влил, но я понимаю, что для этого уже слишком поздно. Я чувствую ее действие во всем теле, начиная с покалывания в пальцах ног и заканчивая всполохами света перед глазами.