Все это время он заставляет меня трудиться, золотить одну вещицу за другой. Моя сила пропитывает каждый предмет, пока он не начинает искрить блеском. Но все это я делаю с удовольствием, без устали, ни разу не пожаловавшись, даже когда день тянется, а моя сила угасает.

Потому что я не хочу рисковать, потеряв возможность увидеться сегодня с Дигби. Я позволю Мидасу в последний раз взять бразды правления в свои руки, а потом вырву страницу из книги Слейда и обращу ее в словесный прах.

Один довод. У Мидаса остался только один довод мне угрожать, но скоро я лишу его этой возможности.

Я нахожусь в бальном зале, когда чувствую кожей знакомое покалывание. Приоткрыв налитые свинцом веки, смотрю в окно, но и так, не глядя на небо, знаю, что солнце село.

Наконец-то.

Ставлю пустой кувшин, остатки моей силы иссякают. Ослабленная магия закручивается вокруг оловянного дна, покрывая только половину, а потом твердеет и на середине останавливается. Я отпускаю кувшин и переворачиваю ладони вверх, чтобы осмотреть урон. Они покрыты липким золотом, на коже высыхают комочки, напоминающие свернувшееся молоко.

– Ты отлично справилась, Драгоценная, – хвалит Мидас.

Он весь день не отходил от меня ни на шаг, что противоречило его привычной манере «наблюдать издалека». Возможно, Мидас вел себя осторожнее, особенно в бальном зале, поскольку один раз нам чуть не помешала служанка. Или, может, он просто хотел принимать в этом больше участия. Мне удавалось не привлекать к себе особого внимания и просто заниматься своим делом, потому я не позволила ему меня пронять.

Несмотря на долгий день, одежда Мидаса по-прежнему выглядит великолепно. Его аккуратно уложенные волосы переливаются золотым блеском, как и пол, на красивом лице нет щетины – он выглядит таким же бодрым, как и сегодня утром.

А вот я, напротив, наверняка похожа на развалину, потому что такой себя и чувствую. Ослабленный корсет порвался еще в двух местах, коса расплелась, а концы волос торчат в разные стороны. Лоб блестит от пота, руки и ноги дрожат от того, сколько магии через них излилось, а платье покрыто брызгами липкого золота.

– Взгляни, сколько ты сегодня проделала работы, – оглядывая залу, говорит Мидас. Взгляд его не столько оценивающий, сколько… восторженный.

Я тоже осматриваю залу, подмечая каждую позолоченную мною деталь, включая колонны, балки и пол. Мне пришлось соблюдать осторожность, чтобы сохранить целостность замка. Не хочу, чтобы он рухнул под собственным весом, как та подушка на кровати Слейда.

Но для меня это всего лишь цвет. Я смотрю и не вижу богатства, потому что давало ли оно мне раньше свободу? Когда я что-то золочу, то просто плачу цену, которая становится все выше и выше. Золото лишь слово из шести букв, означающее алчность.