Когда мой мир накреняется, из глаз начинают капать слезы, обжигая щеки. Я нерешительно подношу к нему руку, остановив ее над его изодранной и грязной формой, золотистая ткань которой потускнела и порвалась. Слишком боюсь к нему прикасаться, опасаясь причинить еще больше боли, потому тянусь и осторожно касаюсь его руки.

– Почему он в таком виде? – спрашиваю я, голос звучит хриплым шепотом, хотя в груди звучит громом. Не услышав ответа, я поворачиваюсь к Мидасу, но от быстрого движения головокружение усиливается. – Что ты наделал? – удается выкрикнуть мне, и мой голос громом разносится по комнате.

Мидас прислоняется к стене, засунув руки в карманы брюк, и спокойно смотрит на меня.

– Я? – спрашивает он и медленно качает головой. – О, это не я, Аурен. Это ты натворила. Всякий раз, когда нарушала правило. Всякий раз, когда пыталась от меня отстраниться. Я же тебя предупреждал.

От изумления я открываю рот, но Мидас, оттолкнувшись от стены, подходит ко мне, и теперь нас разделяет всего дюйм. Я поднимаю голову и смотрю на него: черты его лица освещены с разных сторон и переливаются яркими цветами. Его лицо плывет передо мной всякий раз, когда я моргаю.

– Думаешь, я не знаю, как ты сбегала из своей комнаты? Думаешь, не знаю о твоем визите к Мист вчера ночью? – спрашивает он, и в его голосе звучит что-то зловещее и бездушное. – Очень глупо с твоей стороны.

К горлу подкатывает тошнота, от напряжения на лбу выступает пот.

– Она послала мне весточку сразу же, как ты покинула ее покои, – сообщает Мидас и, обхватив мои плечи, до боли сжимает их. – Вот Мист верна мне. Какой должна была быть ты.

– Я и была!

И чем это для меня кончилось?

Мидас с отвращением качает головой.

– Аурен, тебе повезло, что ты для меня незаменима, – говорит он, и в его тоне сквозит предупреждение, которое все между нами меняет.

Вырвавшись из его рук, я отшатываюсь и ударяюсь плечом о стену. Тело тут же обдает жаром, все перед глазами мутнеет, застилается туманом, которого на самом деле нет.

– Как ты поступишь с Мист? – задаю я вопрос. – Позволишь своей новой невесте ее убить? – Мой голос эхом отражается от стен. Или это мне только кажется?

Мидас прищуривается.

– Все, что тебя должно интересовать, – то, как твои действия отразились на этом человеке.

Чувствуя, как к горлу подступает кислота, я снова смотрю на Дигби, перед глазами все плывет. Пытаясь до него добраться, я будто иду по переворачивающемуся кораблю. Я распутываю ленты, чтобы вытащить его отсюда, но спотыкаюсь о них и, упав на жесткий пол, кричу от боли. Перед глазами возникают цветные вспышки, ноги гудят от дрожи.