– Я не принадлежу тебе! – в ярости выплевываю я, пока Мидас прижимает меня к полу. – И это мерзкое существо из Четвертого королевства в десять раз мужественнее тебя!

Стиснув зубы, я пытаюсь пошевелить лентами и снова столкнуть Мидаса, но это все равно что двигать онемевшими руками. Ленты неуклюже барахтаются под воздействием дурмана.

Мидас хватает их другой рукой и наматывает на кулак, как туго натянутый поводок.

– Я пытался разобраться по-хорошему, Аурен. Но ты не оставила мне выбора.

Он рывком поднимает меня с пола, как тряпичную куклу. Перед глазами все плывет, по коже бегут мурашки. Я поднимаю голову, когда Мидас приказывает стражникам войти, но смотрю не на дверь.

Нет, мое внимание приковано к Дигби.

Дигби, опухшие глаза которого внезапно распахнулись и смотрят на меня. Я чуть не плачу при их виде. Коричневая древесная кора, обожженная лучами летнего солнца.

Я вижу, как он глотает, и под его неряшливой седой бородой двигается кадык, а потом потрескавшимися губами Дигби произносит:

– Госпожа Аурен.

И теперь я плачу по-настоящему.

Он жив.

Пришел в себя.

– Я тебя спасу, – клянусь я. Слова вырываются из ободранного и расколотого горла, звуча невнятным шепотом.

Но он его слышит.

Мгновение между нами резко прерывают, когда входят стражники, и Мидас поднимает меня за ленты и волосы и толкает лицом к стене.

– Держите ее.

Чьи-то крепкие руки перехватывают меня у Мидаса. Призмы радужного света вспыхивают перед глазами, хотя яркая радуга не подходит этому жестокому полумраку. Сквозь полусонное состояние я вижу знакомый профиль с густыми бакенбардами каштанового цвета. Скофилд. Когда он сюда пришел?

Меня прижимают к стене, как и приказал Мидас, и я хочу сопротивляться, хочу кричать, но нахожусь в ступоре, не имея возможности пересечь поток.

– Ты сама виновата, Аурен, – говорит Мидас, и я приподнимаю тяжелые веки.