– Что случилось? – изумился он. – Ты как будто не рада мне.

– Я очень рада вас видеть, милорд.

С его лица сползла ухмылка, брови сдвинулись. Альбин огляделся. Деревня казалась пустой, как всегда в это время: все взрослые в поле и ребятишки постарше тоже, но и тех немногих, кто скрывался сейчас в домах, хватит для того, чтобы разнести сплетни по округе. Господа обычно не обращают внимания на чернь, но Альбин большую часть жизни сам был чернью и прекрасно знал, что крестьяне и слуги, в отличие от мебели, имеют и языки и уши.

Он сжал мою руку чуть выше локтя и затащил в церковь прежде, чем я успела хотя бы пискнуть. Священник устремился к нам.

– Отче, я хочу поговорить с этой девушкой наедине, – сказал Альбин ему вместо приветствия.

– Это дом божий, а не… – Священник осекся под бешеным взглядом.

– Клянусь, что не имею в виду ничего дурного… – рыкнул Альбин.

Да уж, он мастер обтекаемых формулировок. Ничего дурного между нами никогда не было, потому что назвать ту ночь… Я мысленно надавала себе по щекам. Нашла о чем думать! Все кончено! Мало мне было этих бесконечных месяцев, хочется пережить все это еще раз?

– … мне просто нужно переговорить с графиней Лайгон без свидетелей, немедленно.

А меня ты спросил? Хочу ли я с тобой поговорить?

Священник обернулся ко мне.

– Миледи, если вам нужна защита…

– Нет, благодарю вас, – натянуто улыбнулась я.

В самом деле, поговорить нужно. Не хочется, но нужно. Просто чтобы покончить со всем этим раз и навсегда.

Священник кивнул. Стукнула дверь, и мы остались одни.

– Кто он? – спросил Альбин.

– Он?

– Тот, из-за кого ты забыла меня за какие-то два месяца.

– Три!

– Два месяца и три недели. Кто?!