— Слышала что-нибудь еще?

— Я всячески стараюсь забыть об этом, и у меня получалось почти неделю, до сегодняшнего дня.

— Ты слышала Уилла, когда он хотел найти тебя среди толпы. Только одно существо слышит, как ванпулы зовут их, — он смотрел на нее в упор, будто от этого она обретет какие-то знания и признается в этом.

— И кто же это? — уже раздраженно спросила она.

— Владыка.

— Но ты сам говорил, что это невозможно, я же женщина.

— Но я убежден, что это он. Что-то мешает ему показать свою силу, а ты что-то скрываешь, Джоан.

— Знаешь, Араксан, лучше бы ты и вовсе оставил меня тогда мертвой на полу, чем упрекать, притом что я ни в чем не виновна. Мне нечего скрывать, я пленница всего, что меня окружает. А теперь мне пора идти.

Задев его плечо, она вернулась к Эрику. Настроение от непонятных обвинений сразу ухудшилось.

Но визит к королю, который был больше всех искренне рад ее прибытию, должен был пройти хорошо.

Эрик не задавал больше вопросов, заметив, что Джоан нервничает, хотя ей это было несвойственно после возвращения с того света.

Двери пирного зала открылись. Внутри их уже ожидали король Чарльз и королева Аелис. Отец Эрика находился в приподнятом настроении и даже не выглядел уставшим после недельного обхода земель.

Указывая на то, что они могут присесть за стол, который уже ломился от разнообразной еды, он и сам вернулся на свое кресло. Все сидели молча, пока Чарльз резко не приказал всем слугам покинуть зал, и Эрик напрягся в ожидании диалога своего сурового отца и дерзкой наглой жены, но первой заговорила Аелис, чувствуя напряженную обстановку.

— Мы рады, что вы наконец сидите с нами за общим столом. Ваше здоровье очень важно для нас.

Джоан уже и забыла, что Эрик наврал всем о ее болезни.

Аелис была похожа на Лотту скорее как близнец, нежели как мать. Пухлые щечки и второй подбородок были единственным отличием ее лица. Светлые волосы были распущены и немного скрывали полноту. Даже манера разговаривать как мать у Лотты сохранилась, и от воспоминаний о ней у Джоан появились теплые чувства и к королеве.

— Спасибо за беспокойство, я сама желала поскорее присоединиться к вам, — Джоан пыталась подобрать правильные слова.

— Я рад больше всех. Зная так мало о вас, уже проникся к вам отцовской любовью, — Чарльз поднял кубок и отпил из него, а Эрик, приподняв бровь, уставился на отца.

По тону короля было непонятно, сказал он это серьезно или просто насмехался.

— Жаль, что своего отца я даже не помню. Да и мать смогла провести со мной только несколько месяцев. Мне неизвестно, что такое родительская любовь, вы прекрасно знаете об этом, — уже забыв о приличиях, она заговорила напрямую.