– Сердце побуждает меня искать то, что ты не хочешь видеть.

– Ты правда считаешь, что у того, кто убил сотни людей, есть совесть? Брось, Найя. Повзрослей.

Я ощетинилась. С чего Адам взял, что вправе разговаривать со мной так, будто я невоспитанный ребенок?

– Если у тебя нет для меня ободрения или совета, как помочь Тройке, тогда, будь добр, проваливай. – Я взглянула на пару кроссовок с розами. Поблагодарив Галину, я узнала, что она не имеет к их покупке никакого отношения, что это все заслуга Адама. Я собиралась поблагодарить и его, но теперь желание пропало. Точно так же, как желание их носить.

Ладони легли на мои обнаженные плечи. Я настолько потерялась в мыслях, что решила, будто Адам прислушался к моему требованию, но мне следовало это предвидеть. Мой чернокрылый товарищ никому не подчинялся.

– Прости меня, ладно? – Он навис надо мной.

– Что ж, мне тоже жаль. – Когда он в замешательстве приподнял брови, я добавила: – Жаль, что ты все это произнес, поскольку твои слова заставили меня сожалеть, что я подарила первый поцелуй тому, кто так плохо обо мне думает.

– Неправда, – прошипел он. – Не говори так.

– Под «так» ты подразумеваешь мои истинные мысли? Иронично, что ты просишь меня об этом, когда сам без стеснения делишься каждым своим суждением.

– Перышко.

– Нет. Не называй меня так. – Я стряхнула его ладони, вжавшись в комод так сильно, что каркас впился мне в спину. – И не трогай меня.

Зрачки Адама расширились, будто мой отказ повредил его радужку. Я попыталась отойти, но он опустил руки по обе стороны от меня, заключив в ловушку.

– Перестань. Пожалуйста.

– Что именно?

– Отталкивать меня.

Я задрала голову.

– Ты ожидал объятий после твоих бестолковых извинений? Может, ты и привык к подобному, но у меня достаточно самоуважения, дабы понимать, что я заслуживаю того, кто не считает меня импульсивным и несообразительным ребенком.

Его веки сомкнулись, проявив морщинки в уголках глаз. С силой, которая казалась геркулесовой, он оттолкнулся от комода.

– Я вовсе не думаю о тебе так. Просто чертовски волнуюсь. Знаю, что ты бессмертна, но… – Он облизнул губы. – Но ты можешь истечь кровью. Я весь был в твоей крови. До сих пор ощущаю ее запах. – Его глаза открылись. – Если этот мужчина причинит тебе боль…

– Значит, это будет заслуженно, и я найду дорогу в гильдию и позволю офанимам разобраться с моими ранами.