– Я не злюсь, Адам; я отношусь с осторожностью.

– К чему?

– К тому, что стала одной из многих женщин, павших перед твоим обаянием.

– Напомню, что мне приходится конкурировать с Джаредом.

Раздраженный вздох вырвался из уголка моего рта, сдувая непослушную прядь волос.

– Он воображаемый мужчина. А все те женщины… они существуют.

– Существовали.

– Неужели все они погибли от разбитого сердца? – Я потрогала узел на полотенце, убедившись, что оно надежно закреплено.

Уголок рта Адама дернулся, отчего появилась эта ужасно соблазнительная ямочка.

– Я имел в виду, что они существовали до тебя. И там они и останутся. В прошлом.

– А как насчет твоих следующих грешниц? – Желудок сжался при воспоминании о девушке, чье бедро он поглаживал.

Адам вздохнул и поднял руки к моим щекам, мягко касаясь кожи.

– Я собираюсь признаться в том, что, надеюсь, изменит твое мнение о нас. Клянешься не смеяться надо мной?

Любопытство подорвало мою решимость указать на то, что нет никаких «нас».

– Поклянись.

Я вздохнула.

– Ладно. Клянусь.

– Отлично. Приступим. – Он несколько раз вдохнул и выдохнул, будто готовясь к прыжку с обрыва. – Ноа считает, что мы с тобой родственные души.

Мои ресницы взметнулись так высоко, я подумала, что они столкнутся с линией роста волос. Из всего, в чем Адам мог признаться, подобного я не ожидала.

– Я отмахнулся от него, когда он произнес это, но теперь не могу, потому что ты заставляешь меня чувствовать… – Губы Адама сомкнулись, раскрылись, а затем его лоб наморщился. – Ты заставляешь меня чувствовать так много всего.