О, ржавая коса Мортем. Она выглядела… невероятно.

— Джерихо, — сказала она, восхищаясь тем, как её накрашенные красным губы смотрелись, образуя имя, острый, как кинжал, контур вокруг глаз, золотистый блеск на её щеках, носу и ключицах, как будто она была создана из солнечного луча, — ты упустила своё призвание.

Грудь Джерихо поднялась и опустилась в задумчивом вздохе.

— Я знаю.

Сорен осторожно коснулась одного из своих локонов, поворачивая голову, чтобы увидеть магию, сотворенную Джерихо — отчасти в переносном, отчасти в буквальном смысле. Она взяла две пряди её волос и заплела их в косу, образовав корону из волос вокруг головы с локонами, спадающими на спину между ними. Она спросила, какой любимый цветок Сорен — Сорен сказала ей розы, но она солгала. На самом деле она не любила цветы. Она просто знала кое-кого ещё, кто очень любил розы, и, кроме того, они хорошо подошли бы к её платью. Поэтому, используя свой дар, Джерихо вырастила миниатюрные розы и аккуратно вплела их в косу, увенчав Сорен красным и золотым.

Раздался лёгкий стук в дверь.

— Входи, Кэл! — одновременно позвали она и Джерихо, бросая друг на друга понимающие взгляды.

Но дверь открыл не Каллиас.

— Могу я присоединиться? — спросила королева Адриата.

Она была видением в фиолетовом, её собственные волосы представляли собой замысловатую конструкцию из косичек, заколотых на затылке, на макушке была вплетена диадема. На этот раз она не смотрела на Сорен как на незваную гостью или врага; вместо этого она смотрела на неё как на детскую игрушку, брошенную на обочине улицы, как на вещь, не на своём месте без дома. Вещь, из-за которой можно грустить, которую можно пожалеть.

Или что-то, чего нельзя упустить.

Она выпрямила шею, подняла подбородок и одарила королеву своей лучшей и самой острой улыбкой.

— Конечно. Мы как раз заканчивали.

— Вообще-то, мама, мне нужно пойти помочь Вону, — сказала Джерихо, бросив на Сорен извиняющийся взгляд. — Он всегда заканчивает тем, что надевает какую-нибудь деталь своего костюма невпопад, и я обещала, что буду рядом, чтобы предотвратить катастрофу, подобную прошлогодней.

На вопросительный взгляд Сорен она добавила:

— Была ситуация с обувью. Инцидент с чашей для пунша. Он не любит говорить об этом.

Мольба поднималась и опускалась из горла Сорен, какая-то глупая часть её доверяла явной опасности Джерихо, а не неопределенной угрозе Адриаты. Но у неё закончились оправдания, которые не казались подозрительными, несколько дней назад.

В этом и заключалась проблема долгой игры. Она использовала слишком много своих инструментов в самом начале, и теперь она столкнулась с последствиями.