Они посмотрели вниз, одна из моих коленок оказалась разбита и кровоточила. Я ничего не ощущала, голова гудела.

– В ней столько обезболивающего, что сломай она ногу – не почувствовала бы, – бросил Руфус. – Приготовь всё. Я сейчас её верну.

Я вцепилась в одежду Гипноса, заставив обратить на меня внимание.

– Где Кай?! Ты помог ему? А Элион, он тоже здесь? – Я трясла его, а моё собственное тело так сильно била дрожь, что Гипнос едва удерживал меня на месте.

– Кассия, успокойся. Повышенный пульс усугубляет твоё состояние, яд начинает активнее распространяться по телу. Тебе станет хуже. Проклятье! – выругался он, когда всё моё лицо покрылось испариной, из носа потекла кровь, залила губы и рот, возвращая мне образы произошедшего.

– Кассия, пожалуйста, успокойся, – вмешался дедушка.

– Вдохни, – приказал Гипнос, сорвав один из маков у нас под ногами.

Я сдавила цветок в кулаке и отбросила в сторону, с трудом фокусируя раздваивающееся зрение на Гипносе.

– Не смей усыплять меня своими маками! – рявкнула я, а кровавая слюна попала ему на одежду.

Морос в несколько шагов оказался рядом, и я слишком поздно поняла его намерение. Он зажал мне рот широкой ладонью и прижал спиной к своей груди. Очередной цветок ткнулся мне в нос. Я принялась вырываться, но не могла дышать ртом и продолжала биться в руках Мороса, как рыба, выброшенная на берег. В итоге шумно вдохнула пыльцу, и зрение помутнело, а затем мир почернел.

* * *

Гипнос и Веста прекратили держать меня прикованной к кровати через пять дней после встречи с Микелем. Моё состояние оставалось скверным, но я не могла больше лежать и ничего не делать. Они согласились, что сохранившийся в моём организме яд уже не смертелен.

В тот вечер Иво и Веста дотащили меня до Переправы, позже по результатам анализов выяснили, что в моей крови было по меньшей мере три вида обычного яда и ещё один – с частицами человеческого металла. Именно он и послужил триггером для ускоренного действия всех остальных. К сожалению, результаты были готовы лишь через день, поэтому в первую ночь они сохранили мне жизнь промыванием желудка и чудом, напичкав многочисленными противоядиями, не будучи уверенными в смешанных симптомах. На второй день они дали мне нужные лекарства, и я очнулась, но едва не угробила себя, рухнув с лестницы. С трудом я припоминала тот момент, зато не могла забыть страх на лице Гипноса при вопросах о Кае и Элионе. В последующие дни я видела с десяток целителей и даже Гелиона, который посещал Переправу каждый день, стараясь помочь.

– Даории хотят обменять Кая на меня, поэтому я пойду к ним, – сухо объявила я на Совете архонтов. Стояла я прямо, хотя тело мелко дрожало от усилий.