– Нет. – Сол покачал головой. – Никогда.

– Но ты хотел ненавидеть? Хотел убить меня, отправляясь на другой конец мира, чтобы принести смерть в королевский дом, как её принесли в твой?

– Да… Я хотел.

Я сглотнула ком, вставший в горле, но не отвела взор от лица Соляриса. Раньше, когда он не справлялся со своими чувствами, оно переставало выражать что-либо. Но в этот раз лицо Сола выражало всё и сразу. Я видела скорбь в опущенных уголках рта, страх в широко распахнутых глазах, гнев в очерченных желваках и раскаяние в том, как дрожали его губы. В рубахе из белого льна, с жемчужными локонами волос, с фарфоровой кожей, он казался полупрозрачным, призрачным на фоне сизых цветов. Пальцы зудели от желания коснуться, удержать, не дать исчезнуть, но я приказала себе стоять на месте. Мне нужно было убедиться.

– Ты сам передумал убивать меня? Или тебя просто поймали до того, как ты успел это сделать? – спросила я прямо.

– Первое.

– Передумал, значит… Почему же?

– Потому что ты оказалась маленькой и невинной.

– И?

– Я не стану извиняться, Рубин, – сказал Солярис вдруг, но в этом не было грубости или отрицания своей вины – только зрелость и мудрость прожитых десятилетий. – Кровь не искупляется кровью, а справедливости не существует. Всё это оправдания тех, кто на самом деле ищет возмездия. Война никогда не заканчивается победой – её можно закончить только прощением. Иначе война всегда возвращается. Но я твоего прощения не заслуживаю. Я не смог признаться тебе во всём сразу, потому что я трус. Потому что мне было…

– Ты когда-нибудь снова испытывал желание убить меня? – продолжила я, прервав его монолог, полный сожалений и самобичевания. Сейчас мне было нужно не это. – Например, когда я впервые навестила тебя в той конюшне, принеся черничную тарталетку… Или когда приставала к тебе с глупыми играми в прятки и кукольные свадьбы. Или когда…

– Никогда, – тоже перебил меня Солярис, и я почувствовала долгожданный трепет в груди, когда поняла, что он не запнулся ни на секунду перед ответом. – Я более никогда не замышлял твоего убийства.

– А что ты чувствуешь сейчас?

– Сейчас?..

Солярис нахмурился и напрягся всем телом, когда я первая сделала шаг к нему навстречу. Опавшие лепестки вистерии захрустели под ногами, а десятки зелёных огоньков, чьё свечение просачивалось сквозь ветви и заставляло воздух вокруг мерцать, проложили передо мной дорожку из света.

– Ты любишь меня, Солярис?

Пальцы стали до того влажными и так сильно дрожали, что мне пришлось стиснуть в них подол юбки, дабы не выдать себя. Сердце снова колотилось в груди, как тогда на свадьбе. Нет, сильнее… Оно разрывалось, пело и кричало одновременно. Ведь мне нужно было убедиться, и я убедилась.