Очевидно, моё тело выдавало меня нетвёрдой походкой и бледным лицом, потому что спустя несколько минут, которые мы шли с Солярисом друг за другом, он вдруг обогнал меня.

– Что это? – спросила я непроизвольно, хотя и так узнала в его руке румяную булочку, завёрнутую в зелёные листья, с которых на землю стекало ещё шипящее масло.

– Пирожок с ливером, – ответил Сол, и я оглянулась на прилавок с закусками. Несмотря на то что он ещё даже не успел открыться, его хозяин уже с довольным видом пересчитывал какие-то блестящие камни. – Возьми и поешь, а то выглядишь хуже Гектора.

– Терпеть не могу ливер…

– Знаю, но они самые популярные здесь, поэтому их всегда пекут первыми, чтобы не собирать очереди. Пожалуйста, Рубин. Иначе сахарная болезнь вернётся.

Я тяжко вздохнула. Было бессмысленно напоминать Солу, что, победив эту болезнь однажды, было практически невозможно подхватить её снова. И пускай я и впрямь чувствовала сильную слабость, если долго не ела – сильнее, чем обычные люди, – у этого не было никаких серьёзных последствий. Всё-таки я забрала из рук Сола пирожок – он передал его так, чтобы мы не соприкоснулись пальцами, – а затем осторожно надкусила. Во рту растеклось солёное масло, и Сол удовлетворённо кивнул. Даже сейчас, гадая, ненавижу ли я его, отошлю ли от себя, прокляну ли, он продолжал заботиться обо мне.

– Здесь.

Я успела доесть пирожок как раз к тому моменту, когда показалась пещера с тавернами, отрезанная от остального Сердца. Она оставалась всё такой же безлюдной, только теперь здесь повисла тишина – видимо, таверны закрылись до следующей ночи. Именно поэтому сейчас здесь можно было насладиться безмолвием, которого более не осталось в городе, и прогуляться между деревьями вистерии. От них веяло прохладной и цветочной пыльцой с нотками миндаля, и пускай я никогда не встречала такие деревья на землях Круга, но чувствовала домашний уют, когда их ветви раскачивались над моей головой.

Солярис, однако, явно не разделял моих чувств. Он молча следовал за мной по пятам и даже не попытался узнать, как я обнаружила это место и почему решила сюда вернуться. Спустя несколько минут Сол просто встал под самым низким покровом соцветий и, глядя на меня, остановившуюся следом от затихшего звука его шагов, спросил:

– Ты плакала?

Я повернулась, удивлённая.

– Нет конечно. Если я буду такой неженкой, то не стать мне хорошей королевой.

Солярис облегчённо выдохнул, и ветви вистерий вокруг слегка всколыхнулись, будто выдохнули вместе с ним.

– Хорошо. Ты ненавидишь меня?

– Нет, – ответила я снова. Боль в груди не вернулась, но вновь появилось волнение, будто мне снова предстоял первый полёт на драконе. – А ты меня?