Радовало лишь одно – я бы и не узнала об этом, если бы не тактичность Кочевника. Кожу по-прежнему покалывало от шеи до щиколоток, сердце бешено колотилось от осознания собственного безрассудства, но в остальном я чувствовала себя точно так же, как и прежде.

– Я в порядке. Надо продолжать идти.

Кочевник скептично хмыкнул и вытянулся во весь рост, выражая решительность, но так и остался ниже меня. Он явно не верил, что мы найдеём здесь что-то, кроме своей погибели, и пускай мне начинало казаться точно так же, я упрямо потянула Кочевника вперёд и ускорила шаг, продираясь через пелену в надежде, что рано или поздно за ней покажется хоть что-нибудь, кроме безутешной пустоты.

Но до того момента прошло много, очень много времени. Возможно, несколько часов, а возможно, и дней. Я не знала, какие правила действуют здесь, в Междумирье. Потому и бежала со всех ног, боясь опоздать, и даже не замечала, как кряхтит позади Кочевник и как предательски колет в боку. Если пропаду – пропадёт и Солярис. Если опоздаю – он умрёт.

Детский плач спас меня от отчаяния. Он прорезал глухую тишину, отражаясь от вьющихся лоскутов хмари эхом, и расслоился так, что казалось, будто этот плач звучит отовсюду разом. Я невольно вспомнила пересмешников, о которых пела Маттиола, взвывая к сейду, – таким же плачем они, по легендам, и заманивали путников в непроходимые дебри.

Но затем плач вдруг сменил смех – женский, гулкий, летящий сквозь туман вместе с древней священной песней, восхваляющей Кроличью Невесту и посевы, которые она благословляет по весне. Мы оказались на праздничном гулянии в центре хоровода, который вели похищенные души, размахивая цветочными венками из омелы и малиновых листьев. Тут и там мелькали тени с развевающимися подолами платьев, но я знала, что сколько ни ныряй за ними в туман – не выловишь, а может, даже не вернёшься назад. Поэтому я крепко держалась за Кочевника, отгоняющего бестелесные видения топором, и, жмурясь, ждала, когда же смолкнут бренчащие лютни и развесёлые песни.

А затем топор вдруг со звоном упал на землю.

В тот же миг я поняла, что Кочевник увидел нечто важное среди пляшущих дев и недаром он вырывается из моей хватки изо всех сил. Я вцепилась пальцами ему в ладонь, наклонилась к земле, пытаясь удержать, но едва ли мне было по силам одолеть берсерка Медвежьего Стража.

В конце концов Кочевник вырвал свою руку из моей.

– Тесея! – вскричал он.

– Стой, Кочевник!

Я тоже слышала его сестру – девичий голос, тоскливо стенающий сквозь надрывный плач: «Братик, братик!» Если бы Солярис был здесь, он бы фыркнул, обозвал Кочевника глупым… И был бы неправ. Я понимала его как никто другой, ведь если бы знала, что где-то в Красном тумане блуждает Сол, я бы и сама кинулась за ним без раздумий.