«Помалкивайте и старайтесь не шевелиться», вспомнила я напутствие Госпожи, но едва сдержалась, завидев, как Страж надвигается на Тесею. Весь дом трясся под его тяжеловесными шагами, а скрип, который издавали половицы, напоминал стенания умирающих.

– Невеста, – произнес Медвежий Страж. Голос у него оказался молодым и звонким, вовсе не таким устрашающим, как мускулистая фигура, которой он и впрямь походил на медведя, стоящего на задних лапах. – Мой вербеновый цветок, моя звезда… Ты вернулась!

Он мог одной ладонью раздавить Тесее голову, но отчего-то страх, который я испытала при его появлении, резко притупился. Быть может потому, что Страж все еще оставался защитником слабых, или же потому, что между ним с Тесеей ползла шерстяная нить, невзрачная, тонкая, но точно непростая. А, возможно, все дело было в том, с какой нежностью он обращался к ней, приняв за ту, кем она не являлась. Отчаянно тянул к ней руки, просил объятий… До того, как он заключил Тесею в них, оставались считаные шаги.

– А ну стой, Великий! Я ждал этого дня не для того, чтобы ты меня как муху прихлопнул и даже не заметил!

Чудом оклемавшись после удара, Кочевник выбрался из-под обломков стола, настырно ухватился за край шкуры Стража и уперся ногами в пол, из-за чего тот резко замер, не в силах сдвинуться с места. Крестообразный узор поплыл на гладко выбритых щеках, смешавшись с потом и кровью.

– Надо же, – протянула Волчья Госпожа удивленно. – Тупой как пень, но до чего силен!

Она не спешила вмешиваться, но на то была причина. Я внимательно следила за ее пальцами, татуированными хной; за тем, как меж них струятся нити, напитываясь древней силой, как водой. Казалось, они разбухают от нее, становятся толще и крепче, обращаются в веревки. Наблюдая за борьбой Кочевника со Стражем, Волчья Госпожа не теряла времени даром и взывала к сейду, заговаривая расставленные ловушки. В конце концов, и в той песне, что она мычала, охотник не сразу поймал лису. Терпение – это трут, дающий искру.

– Невеста… – снова прошептал Медвежий Страж, и кончики его мозолистых пальцев почти дотронулись до лица остолбеневшей Тесеи. – Иди сюда.

Волчья Госпожа потянула за одну из нитей, – самую короткую, торчащую из мотка, как мышиный хвостик, – и Тесея, прежде подозрительно неподвижная и не издающая ни звука, вдруг ожила, завизжала и сорвала с лица кроличью маску. Затем она шарахнулась назад и, споткнувшись о ковер, опрокинулась на спину. Маска выпала у нее из рук и покатилась Стражу под ноги.

Он опустил к ней голову, и кулаки его сжались.