– Я вообще-то тоже нисколечко в нашей госпоже не сомневался! – Гвидион выступил из-за спины Мидира с видом оскорбленной добродетели и с подбородком еще более круглым и рыхлым, чем тот был до моего отъезда.

– Правда? Тогда вам следует разобрать сундук, который вы набили дейрдреанскими сокровищами и спрятали под кроватью на случай, если придется бежать из замка, – невозмутимо произнес Ллеу и поклонился мне с хитрой лисьей улыбкой, по которой я, оказывается, успела соскучиться. Время, проведенное им на троне в качестве главенствующего наместника, явно сделало его еще смелее. – С возвращением, драгоценная госпожа. Круг ждал вас.

– Ллеу, твои волосы…

Это было первое, на что я обратила внимание, ведь сколько я знала Ллеу, – а знала я его с рождения – он всегда носил шевелюру пышную и длинную, как у Матти. Во многом именно из-за этого они, разнополые близнецы, и были по-настоящему неразличимы. Такой же женственный, как сестра, худой и изящный, Ллеу выбривал лишь одну сторону своей головы, которую покрывал хной и сигилами. Однако теперь он проделал почти то же самое и со второй: волосы едва доходили ему до ушной мочки. Он снял даже аметистовые бусины, которые вплетал в косы с тех пор, как стал сейдманом. Его глаза, серо-зеленые с кошачьим разрезом, все еще были и глазами Маттиолы тоже, но отныне спутать их было невозможно.

Явно удовлетворенный моей реакцией, Ллеу снова улыбнулся. Одеяние цвета китовой кости выгодно подчеркивало его благородную бледность, но вместе с тем выглядело неуместно. Слишком уж маркое для того, кто заживо сжигает людей в катакомбах и разделывает кроличьи туши во имя запретных богов.

– Мой внешний вид – отнюдь не все перемены, которые произошли в ваше отсутствие, – сказал он, и какой-то один из колокольчиков зазвенел на его запястье, когда он лично отворил передо мной двери в зал Совета. – Позвольте нам ввести вас в курс дела…

И каждый из советников принялся по очереди пересказывать все, что считал важным из упущенного мной. Благо, бо́льшую часть, как оказалось, я уже успела узнать от Ясу. Однако если ярлскона попутно угощала меня сладостями, миндалем и чаем, придавая нашему разговору оттенок светской беседы, то в этот раз все обернулось полноценным заседанием Руки Совета. Лишь спустя пять часов, что мы безвылазно провели в зале, сами того не заметив, кто-то из присутствующих вспомнил о пропущенном ужине (кажется, то был Гвидион) и велел слугам подать в зал самое свежее, что осталось на кухне с прошедшей трапезы. Так мне впервые довелось вкушать оленину и пить молоко прямо за картой Круга, вырезанной в камне. На ней, разбрызганные Мидиром, мерцали синяя и золотая краски там, где свои позиции заняли неймановские и фергусовские войска.