Гвидион тем временем перепроверял состояние казны, сверяясь с пергаментами и костяными счетами, а Ллеу делился теми же умозаключениями, к которым пришли мы с Солом и Ясу: враги наши и сами уже давно прибегли к сейду. Даже с вершины своего опыта Ллеу не смог сказать точно, сколько же вёльв должно быть у Керидвена, чтобы заставить целую армию плевать кровью и плеваться внутренностями. Ему самому за все время удалось заразить паучьей лихорадкой лишь одну десятую людей Немайна. Поняв, что выбора нет, я приняла решение созвать всех вёльв с окрестных городов Круга, еще сохранивших верность Дейрдре, и таким стал мой первый указ.

Уже через полчаса указы эти посыпались, как перезрелые плоды с молодой яблони, и пять часов заседания плавно перетекли в десять. Я закончила раздавать распоряжения лишь тогда, когда у меня кончились украшения, которые я стягивала с пальцев и волос, чтобы передать их в руки советникам – так выглядело подписание всенародных указов: не кровью и не чернилами, а золотом, снятым с собственного тела. Затекшую спину ломило, будто от удара молотком, и голова шла кругом от количества известий, новостей и вопросов, требующих моего внимания. Бесконечно сменяя друг друга, они устроили чехарду сомнений и сожалений, пока Гвидион наконец-то не вычеркнул все пункты из своего списка и не свернул его.

Но затем он развернул следующий.

– Довольно на сегодня! – вмешался Мидир, тем самым спасая меня от безумия. Он и сам еле держался, сидя в полусогнутом положении над картами и донесениями разведчиков, руны в которых были более не читаемы, плывя перед глазами вместе с очертаниями мебели и людей. – Драгоценной госпоже нужно отдохнуть. Да и мне, откровенно говоря, тоже…

– Одну минуту. – Гвидион остановил нас всех, поднимающихся со своих мест, взмахом очередного раскрытого свитка, но по крайней мере короткого, всего по локоть длиной (все прочие превосходили человеческий рост). – Остался один вопрос, который не терпит отлагательств…

– Про пятьдесят предыдущих ты так же говорил, – проворчал Мидир, придерживая повязку на животе рукой. Очевидно, рана беспокоила его не только при движении, но и в состоянии покоя тоже.

– Что мы будем делать с просьбой Хазара немедленно выступить на Немайн? Если согласимся, то рискуем потерять людей. Мы не можем сейчас так рисковать…

– Хазар? – переспросила я, откинувшись на резную спинку стула с подлокотниками такими широкими, что на них могло поместиться сразу три моих руки. Там же, под ними, находились странные отметины в форме серпов, будто кто-то вырезал ножом полумесяцы в древе. На ощупь они были шершавыми и оставляли занозы. – Хазар… Хазар… Где-то я уже слышала это имя. Кто это?