– Что не так? – настороженно спрашивает он.

Я вздыхаю, поглаживая пальцами его подбородок.

– Я знаю, у меня нет права указывать тебе, как ты должен себя ощущать, но я хочу, чтобы ты увидел себя таким, каким тебя вижу я. Чтобы ты понял, как ты для меня прекрасен. Как ты силен и какой трепет ты можешь внушить.

– Грейс. – Он поворачивает голову и целует мою ладонь. – Тебе нет нужды это говорить. Я знаю, как выгляжу.

– То-то и оно, ты этого не знаешь! – Я крепко обнимаю его, не обращая внимания на боль в плече. – Я знаю, тебе ненавистен твой шрам, потому что эту рану нанес Хадсон и это были самые ужасные минуты в твоей жизни…

– Ты ошибаешься, – перебивает меня он.

Я воззряюсь на него.

– Насчет чего?

– Насчет всего. Мой шрам вызывает у меня не ненависть, а чувство унижения от того, что я дал этому произойти. И этот шрам я получил не от Хадсона, а от королевы вампиров. И самыми худшими минутами моей жизни были отнюдь не те, когда я убил Хадсона, а те, когда я наконец пришел в чувство на алтаре и понял, что выпил у тебя слишком много крови. Худшим был именно тот момент, а также те моменты, когда я нес тебя сюда. Эти секунды, эти минуты навсегда останутся самыми ужасными в моей жизни.

В том, что он сейчас сказал, есть столько важных моментов, что я даже не знаю, с какого из них начать. Разве что…

– Твоя мать? Это сделала с тобой твоя мать? – шепчу я, чувствуя, как меня охватывает ужас.

Он пожимает плечами:

– Убив Хадсона, я помешал ее планам. И ей было необходимо наказать меня.

– Разодрав тебе лицо?

– Нелегко сделать так, чтобы у вампира остался шрам, – наши раны заживают слишком быстро. Ранив меня и сделав так, чтобы рана зажила не сразу, она оставила на мне отметину, знак моей слабости, желая, чтобы его могли видеть все.

– Но ты же мог ее остановить. Почему ты этого не сделал?

– Я не собирался драться с моей матерью и, уж конечно, не собирался причинять ей еще большую боль, чем та, которую я ей уже причинил. – Он опять пожимает плечами. – К тому же ей надо было кого-нибудь наказать за то, что произошло, сделать кому-нибудь больно, чтобы почувствовать себя сильнее. И я решил, что лучше уж я, чем кто-то, не виноватый в том, что случилось.

На моем лице отражается ужас, но Джексон только смеется:

– Не бери в голову, Грейс. Все хорошо.

– И вовсе не хорошо. – Я изо всех сил стараюсь подавить нарастающую во мне ярость. – Эта женщина чудовище. Она порочна. Она…