– Два литра – это далеко не вся моя кровь.

– Я едва не обескровил тебя настолько, чтобы ты умерла. – Он качает головой: – Мне так жаль, Грейс. Жаль, что с тобой случилось такое. Что твои родители погибли. Прости меня за все.

– Но ты же не причинил мне вреда. Напротив, ты меня спас. Альма сказала, что ты доставил меня сюда до того, как мне был нанесен непоправимый урон.

Он не отвечает, только яростно сжимает зубы и опять качает головой.

– Я отдала тебе свою кровь, потому что без нее ты бы погиб. – Я беру его лицо в ладони и смотрю ему прямо в глаза, чтобы он увидел, что я говорю всерьез. – И честное слово, с моей стороны это вовсе не было жертвой. Напротив, это был полнейший эгоизм, потому что теперь, когда я тебя нашла, я не смогу жить в таком мире, в котором не будет тебя.

Несколько долгих, бесконечных секунд он не говорит ничего. Затем опять качает головой и чертыхается.

– Что я должен сказать на это, Грейс?

– Скажи, что ты веришь мне. Скажи, что ты понимаешь, что это не твоя вина. Скажи, что…

– Я люблю тебя.

У меня перехватывает дыхание, я делаю медленный, судорожный выдох, и глаза мои наполняются слезами.

– Или ты мог бы сказать другие слова. Ты вполне мог их сказать…

– Это правда, – шепчет он. – Я так тебя люблю.

– Вот и хорошо, потому что я тоже тебя люблю. И теперь, когда план Лии рухнул навсегда, мы можем попробовать любить друг друга уже без того, чтобы кто-то пытался нас убить.

Он напрягается, отводит глаза, и меня пронизывает холод, от которого мне, как казалось, удалось спастись.

– Джексон, в чем дело?

– Думаю… – Он осекается и опять качает головой: – Думаю, у нас ничего не получится, Грейс.

От этих его слов мое тело обращается в лед.

– Что ты имеешь в виду? – шепчу я. – Ты же только что сказал, что любишь меня.

– Да, я люблю тебя, – страстно говорит он. – Но иногда любви бывает недостаточно.

– Я вообще не понимаю, что это значит. – Теперь уже я отвожу глаза и смотрю куда угодно, только не на него.