Мне приходится напрячь всю свою волю, но на сей раз я игнорирую его, сосредоточив все свое внимание исключительно на Джексоне – насколько это вообще возможно, если учесть, что Хадсон продолжает болтать.

– Спасибо, что ты понял, как мне из-за этого тяжело. Я знаю, это тяжело и для тебя, и я благодарна, что ты пытаешься облегчить мою ношу.

Джексон вздыхает, сжимает меня еще крепче и отвечает:

– Спасибо и тебе за то, что понимаешь, как это сказывается на мне. Обещаю, мы выдворим его из твоей головы и сделаем это так скоро, как только возможно.

– Лучше было бы еще скорее, – шучу я, и моя шутка срабатывает – Джексон смеется.

Он прижимает меня к себе еще несколько секунд, пока мы не замечаем, как на стадион заходят Флинт, Мэйси и еще двое, которых я не знаю.

Джексон еще раз целует меня в шею и нехотя отстраняется. Но перед тем как отпустить меня, он шепчет:

– Он правда знает, какое на тебе надето белье?

– Черное в белый горошек, – отвечает Хадсон, не отрывая глаз от книги.

Я вздыхаю.

– Правда.

Джексон явно рассержен, но, к счастью, он ничего не говорит.

А вот Хадсон не смущается.

– Завтра тебе стоило бы надеть красное в белый цветочек. Это мое любимое.

Прежде, чем я успеваю придумать подходящий ответ, сзади ко мне неслышно подбирается Флинт и сгребает меня в объятия. Затем разворачивает к себе лицом и, к моей досаде, распевает:

– Грейс, Грейс, детка.