Я должен был это предвидеть.
Я должен был все это предотвратить.
И теперь погибли трое – женщина, которая попыталась спасти Луми, Оребон и Дымка. Только что они были живы – и вот их уже нет, и я не сделал ничего, чтобы их защитить.
Не попытался их спасти.
– Я люблю тебя, – шепчет Грейс, и мне хочется спросить ее почему.
Я подвел ее. Я подвел всех. И из-за этого погибли люди. За что вообще можно меня любить, если я не способен предугадать такое?
– И зря, – говорю я ей, высвободившись из ее объятий. Я знаю, она пытается утешить меня, но каждый ее поцелуй, каждое ее объятие, каждое ласковое слово, которое она шепчет, напоминает мне, что я этого не достоин. Напоминает мне, что со стороны Грейс это благотворительность, несмотря на то, что я принц вампиров.
– Не говори так, – отвечает она, до нее наконец доходит мой намек, и она опускает руки.
Мне больше нечего ей сказать, так что я с ней не спорю. А просто молчу и смотрю на красную ленту Дымки.
Так лучше. Я так облажался, что ничего не могу предложить Грейс. Погибли люди, потому что я не смог собраться, потому что я был слишком зациклен на том, чтобы быть счастливым. Впервые в жизни. Я расслабился, утратил бдительность, начал верить в гребаные сказки, и вот теперь… теперь те, кто
Она хотела от жизни одного – быть рядом со мной. Любить меня.
И я должен был защищать ее. Оберегать ее.
Но я подвел ее.
Я подвел всех.
Грейс обнимает меня снова – она продолжает говорить со мной, целовать меня и извиняться, хотя ей абсолютно не за что просить прощения. Ведь это сделала не она. Это сделал я.