– Я люблю тебя, – шепчу я, осыпая поцелуями его щеку, его подбородок, его шею. – Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Он кивает, прижавшись головой к моему плечу, но, кажется, мои слова не действуют на него. И, похоже, не уменьшают его боль.

Мне тошно от этого, почти так же тошно, как и от сознания того, что мы ничего не можем сделать. Не можем противостоять Суилу.

– Что же теперь будет? – спрашивает Кауамхи, вытирая слезы со щек. – Когда он пройдет через барьер и изменит события, произошедшие сотни лет назад, что это будет значить для нас?

– Не знаю, – отвечаю я, качая головой. – Возможно, ничего, а возможно, очень многое. Я понятия не имею, действуют ли события, происходящие в одном мире, на другой.

На лице Кауамхи отражается сомнение, но Луми впервые за все это время отрывает глаза от тела Оребона.

– С нами не случится ничего, – тихо произносит он. – Но как насчет вас? Вы не из нашего мира, и ваше существование зависит от того, что происходило в вашем мире. Что, если он изменит там что-то такое, что в конечном итоге поменяет всю вашу жизнь – или сделает так, чтобы вас вообще не существовало?

Глава 123 Встречай все с улыбкой и благостью

Глава 123

Встречай все с улыбкой и благостью

– Хадсон –

Поначалу слова Луми не доходят до меня, потому что я думаю обо всем, что запорол за прошедший год, обо всех ошибках, которые совершил.

Мне надо было настоять, чтобы Дымка осталась сегодня в гостинице.

Я знал, что сюда явится драконша, знал, что она разъярена и опасна. Я не имел права разрешать Дымке выйти в город, как бы она ни настаивала.

Я должен был раскусить Суила.

Послушав, как он пытается оправдать свои поступки, я ясно вижу, что он настоящий социопат. Я всегда видел, что он самовлюбленный нарцисс – это очевидно любому, – но до сегодняшнего вечера я не осознавал, насколько он себялюбив.

Мне не следовало соглашаться, чтобы в нашей схватке с драконшей приняли участие трубадуры.

Да, я знаю, что они хотели помочь, но у них же нет никаких сверхъестественных способностей. К тому же у Луми и Оребона есть ребенок, и они не просто люди, они родители. Они были такими легкими мишенями – сначала едва не погиб Луми, потому что я был не готов к тому, что драконша схватит его. А затем погиб Оребон, потому что я был недостаточно проворен – и потому, что я не предугадал, что собирается сделать Суил.