Оставшуюся дорогу до автосервиса мы разговаривали о моей школе. Он вспомнил рассказ Вики о том, как мы с ней познакомились, и одно за другим, я выложила обо всех своих неприятностях с Дубенко, включая драные джинсы и то, почему я решила не ходить на уроки.

— Я всегда хотел учиться в обычной школе. Думал, это весело.

— Тебе бы было весело, но я не такая.

— Я бы учился с тобой в одном классе и довел бы твоего Дубенко до самоубийства.

— Это вряд ли. Он непрошибаемый дебил. А с собой кончают только очень чувствительные и грустные люди.

Тут Артём резко повеселел:

— Может и чувствительные, но насчет грустных — не уверен. Я когда в больнице лежал, был у нас один. Как халат снимет, мы все зажмуривались. Такие у него ужасные шрамы по всему телу были. Подробностей не знаю, но столько я в жизни не смеялся.

А насчет своего одноклассника — не переживай, прошибаются все. Тебе нужно было рассказать об этом раньше.

— Между прочим, он здоровый. Что ты ему сделаешь?

— Ох, Витя, неужели ты не знаешь, что дело не в массе. Вот ты наверняка думаешь, что если бы мы с Максом сошлись, то он бы меня победил?

— Я о таком вообще не думаю.

— А вот нифига. Я — круче!

— Ты опять хвастаешься?

— Ничего подобного. Ты сама признала, что я лучше. Лучше всех.

Глава 19

Глава 19

Затопленная деревня находилась под высоким склоном насыпи у самой реки, и прямого подъезда к ней не было. По верху насыпи проходила узкая автомобильная дорога. К одной её обочине плотной стеной примыкали деревья, другая, ведущая к реке, была завалена пнями и корягами.

Крутой изгиб трассы делал остановку в этом месте опасной, и хотя дождь прекратился, а на всём пути от автосервиса нам повстречался от силы десяток машин, Артём припарковал Пандору подальше, под толстыми ветвистыми ивами, и мы спустились вниз по песчаному склону, где за грудой коряг была протоптана тропинка.