Князь вздохнул. Кивнул Трувору. Последний уже был за спиной Молчана, с призывом смотрящего на бояр. Вече не успело даже охнуть, как Трувор без лишних слов перерезал Молчану горло. Так легко и быстро, словно это был не человек, а какой-то маленький зверек.

Полы светлой горницы стало заливать багряной кровью. Это зрелище подействовало на бояр куда сильнее, чем тихая кончина Жидимира. Эпизод со старостой был не таким ярким, хотя по сути ничем не отличался. Поднялась шумиха. Присутствующие в ужасе похватались за уже пустые ножны.

– Изуверство! – слышалось со всех сторон. – Дай нам уйти!

– Не хотим больше совещаться! – верещал голос откуда-то из-за угла. – Конец собранию!

– Мы желаем уйти! Дайте дорогу, – минуя Рёрика, писклявил кто-то уже с боку, пробегая к дверям.

– Решили, тут народовластие?! – не отвлекаясь от бояр, Нег ухватил все того же беглеца и повторно отправил его на лавку рядом с телом Жидимира. – Никто никуда не пойдет, пока мы не закончим.

– Мы будем звать на помощь! – заорал кто-то во все горло. – Сюда сбегутся люди, и тебе не скрыться!

– Ты сам-то слышишь, что говоришь? – Рёрик снова рассмеялся, да так зверски, что половина бояр заткнулась. – Если вам уже сейчас нужна помощь – хотя я еще ничего толком не сделал – то что же с вами будет, ежели я начну действовать против вас более основательно? Ибо до сих пор я пытался вести переговоры, помогая вам оценить все преимущества нашей затеи. Но даже мое терпение имеет предел, – как и все властные натуры, Рёрик искренне полагал, что обладает образцовым терпением и достойным восхищения милосердием.

– Твои угрозы достойны разбойника, а не князя…– послышалось откуда-то из общей массы.

– У нас объявился храбрец…– Рёрик повернулся, желая разглядеть того, кто назвал его разбойником.

– Мерзляк меня зовут, – смельчак не стал скрываться и вышагнул вперед. – Можешь грозить сколько угодно. Даже если ты перебьешь всех нас тут, никто в городе не поддержит тебя. Окромя того, народ поднимется и вместе с дружиной княжеской погонит вас прочь! Как уже вышибли твоих деда и отца. Мы покамест еще можем постоять за себя и свои земли!

– Хочется верить, но нет оснований, – Рёрик уже устал от одинаковых возражений, но все еще надеялся избежать бойни. – Если, как ты сам предложил, я всех вас тут перебью, то народ окажется в таком случае целиком в моих руках. И думать станет так, как я научу. Люди ведь удивительно доверчивы, Мерзляк. Подкуплю народных старост…Объявлю об Изяславе и Радимире с кипящими слезами скорби на щеках…Скажу, что я их родственник…И преданный друг…Пообещаю любить и защищать…И вот, народ уже любит меня…По большому счету, вы все, вообще, мне не очень-то нужны. Это я лишь в память об успокоившемся Изяславе пошел на милость. А что до дружины…– Рёрик встал и приблизился к Мерзляку, смерив того суровым взглядом. – Нет у вас больше никакой дружины. Разве что ополчение из землепашцев. Ибо большинство ваших громил уехало с Изяславом на свадьбу и там же почило вечным сном.