— С чего вы взяли? — теперь Райской отвечает Холодильник. — Она моя и она останется со мной.

— Она своя собственная и она пойдет со мной, — злится Ольга Ждановна. — Райские вам не по зубам!

— Да прости ты меня, тетя Оля! — вскакивает Юрий Александрович. — Я же маму жалел. Я же отца в семье удержать хотел! Папа, и ты прости!

— Бог простит! — устало машет ка него рукой Райская. — Пошли, Нина! У меня к тебе разговоров на неделю.

Я освобождаюсь от объятий Саши и встаю. Саша резко встает за мной.

— Я не отпущу тебя! — говорит он, но руками не трогает.

— А я и не дам меня отпустить! — отвечаю я, улыбаясь. — Я тебя люблю. И вас, Юрий Александрович, я люблю. И вас, Александр Юрьевич, тоже. И вас, Бабушка Оля, я тоже бы любила, если бы вы были рядом.

Ольга Ждановна Райская внимательным, цепким взглядом моих собственных глаз смотрит на меня довольно долго. Потом усмехается:

— Ну что ж… Повезло вам, Климовы, одну Райскую все-таки прихватили… Хорошо, Евгений завтра тебя ко мне привезет. Поговорить все-таки надо. Везунчик ты, Климов-младший!

— Подождите… Какой Евгений? Мой охранник? To есть Сашин, конечно… — поражаюсь я.

— Это мой Евгений, — хитро улыбается прабабушка и уходит.

— Да, сынок, — вздыхает дед, глядя на Климова-младшего. — И нам бы поговорить…

Саша утаскивает меня в фойе ресторана.

— Все, что она сказала…

— Я люблю тебя, — перебиваю я.

— Это правда только наполовину, — не сдается Саша.

— Я люблю тебя, — смеюсь я, ероша его тщательно уложенные волосы.

— И отец… Он тебя тоже любит. И дед, — Саша притягивает меня к себе.

— А я люблю тебя, — сообщаю я тайну его красивому уху. — Поехали домой?

Саша целует меня, сначала нежно, потом все настойчивее и глубже.