Я с вожделением облизываю губы, глядя прямо на него. Закусываю нижнюю.

И стойкая выпуклость под тонким шёлком говорит мне о том, что момент настал.

— Прогони его. Давай останемся вдвоём, — шепчу я, когда он накрывает меня своим телом и разводит в стороны ноги.

Я судорожно глотаю воздух, ощутив его в себе.

— Моя, — едва слышно выдыхает он. — Миг, за который я отдал бы полжизни.

Я подаюсь ему навстречу. Сжимаю в себе. Я знаю, он смотрит. Видит, как я корчусь. Как запрокинув голову, ловлю его толчки.

Но он тоже не прост. Он сводит меня с ума тем, что это комментирует.

Да, я девочка. Я люблю ушами. И мне нравится, когда меня называют маленькой и плохой.

— Ты очень, очень плохая девочка. Знала бы ты, как я тобой бредил, грезил, болел. Как о тебе мечтал. Как тебя за это ненавидел.

Мои ногти впиваются в его спину. Он садится, подхватив меня под лопатки. И теперь в этом переплетении ног, рук, тел на каждый толчок я скольжу сосками по его груди, я вжимаюсь клитором в его жёсткий лобок, я чувствую, как давит на попку его требовательный палец. А его член, наверное, ткнулся куда-то в пресловутую точку «джи» — такое блаженное предвкушение разливается по всему телу. Во мне просто не осталось мест, из которых каждое по отдельности могло бы заставить меня взвыть от восторга. Но когда всё это вместе…

— Только не молчи, — умоляю я его, когда он подхватывает меня за шею. Когда вталкивает в рот большой палец. Кто бы мог подумать, что он достанет меня именно этим — своим вкрадчивым голосом. Что я с чувством отдамся именно ему, бархатному тембру, прошептавшему:

— Приятно было видеть, что ты действительно хочешь меня. Но ты сильно ошиблась, если думала, что меня обманешь.

— Что? — ничего не понимаю я, вдыхая воздух, который он выдохнул. Зарываюсь руками в его волосы.

Но он заваливается на спину, а сзади моей спины касаются ещё две руки.

— Тихо, тихо, тихо, — прижимает он меня к себе. — Расслабься, а то будет больно.

Глава 16. Девчонка, которую отымели опять. И это не забудешь

— Нет, — дергаюсь я. — Нет.

Но он держит меня так крепко, что вырываться бесполезно.