Отметив, как при его появлении застыла девушка, Себастьян попытался придать своему лицу доброжелательное выражение и откашлялся.

— Я бы хотел проводить вас вниз, — начал он, чувствуя вину за то, что произошло еще совсем недавно. — Если вы позволите.

Эмили даже не знала, что ей следует отвечать. Кажется, большей степени удивления невозможно было испытать после появления Виктории, но вероятно семья Габриеля была способна и не на такое. У Эмили было такое ощущение, что если она и откажется, отец Ника не подумает и рассердиться на нее. Поразительно, но он был вторым мужчиной после Габриеля, который не пытался рассердиться на нее. Даже после той роли, которую она сыграла в похищении Ника.

Может, с самого детства ей внушили неправильное представление о мужчинах?

— Я… я не против, милорд, — наконец ответила Эмили, смущенно опустив голову.

— Зовите меня Себастьян.

Эмили быстро вскинула голову.

— Но…

— Я бы этого очень хотел, — мягко проговорил он, и вдруг суровые черты его лица разгладились, потому что он улыбнулся ей. Отец Ника просил звать его по имени и улыбался ей! Ей, изгнаннице и рыжей приспешнице дьявола! Эмили была поражена в самое сердце, и не могла не отметить, как красив стоявший перед ней мужчина, даже несмотря на белую полоску шрама на его левом виске. — Уверен, моя жена уже успела рассказать вам, как важно обращаться к людям по именам, и как важно иметь особое имя.

Эмили казалось, что она попала в какой-то совершенно другой мир, где говорили на совершенно другом языке. Языке любви, искренности и нерушимой привязанности. То, чего она никогда в жизни не знала. До встречи с Габриелем.

— Нет, она не говорила об этом, — произнесла Эмили, чувствуя какую-то отрешенность от всего мира.

Новый мир, в котором жил Габриел, так сильно манил ее, что Эмили не смогла устоять.

Улыбка Себастьяна стала шире, вероятно от того, что он подумал о жене. И глаза засветились необычной любовью, которую мужчина может испытать к женщине.

— Думаю, она припасла этот разговор для более особого случая. — Себастьян выпрямился и посерьезнел, что немного насторожило Эмили, а потом он начал то, что она меньше всего ожидала: — Я хотел бы извиниться…

— Нет! — тут же воскликнула Эмили, в ужасе приподняв руку. — Вы не должны! — умоляюще попросила она. — Этого совершенно не нужно делать. Поверьте.

Он спокойно выслушал ее. А потом так же спокойно заговорил, словно бы ее слова не имели никакого значения.

— Мужчина никогда не должен выходить из себя перед дамой, какие бы эмоции не обуревали его. Это непростительно. Особенно потому, что вы все это время заботились о моем сыне. Габби неверно истолковал мой поступок внизу, вынудив вас воспринять это как нападение. Я бы не причинил вам вреда. Поверьте.