Меня словно ударило по затылку чем-то тяжелым. Резко потемнело, и комната обветшала. Мальчик и женщина исчезли, но одновременно с этим я знала, что они всё ещё где-то в доме. Теперь за окном была ночь и бушевала гроза. В доме ночь темнее, чем снаружи. Я сидела посередине опустевшей комнаты, а за спиной всё ещё скрипело. Я обернулась. Надд теперь раскачивался весело и энергично. Он улыбнулся мне посиневшими губами и задрыгал конечностями.
– Ты не могла принять другое решение. Твоя нить Ариадны проходит через это место. Только не утони в болоте, дорогая.
В этот раз мне удалось закричать. Только теперь не от страха. Я кричала, чтобы разбудить себя. Чтобы проснуться в своей постели, в яркое июльское утро. И я проснулась. Проснулась и вспомнила, что предпочла встретиться с Эммой Аддерли, чем возвращаться в дом Нади. Я была так напугана, что приняла неправильное решение.
Я открыла глаза. Было темно, словно ни одна поверхность больше не могла отражать свет, только поглощать. Но я всё равно без труда определила своё место нахождение: пришла познакомиться с «соседом» лично.
Любимый дедушка в объятьях петли – «висельник» – страшная картина, навеки застывшая перед глазами несчастного Мишеля. Скрип той верёвки – самый пугающий звук в его жизни. Это преследовало меня всё моё пребывание здесь. Это преследовало его всегда. Я свернулась клубком и заплакала. Ничего честнее придумать не смогла.
– Полли? В чём дело? – рассеяно спросил Мишель, распахнув дверь комнаты Надда. – Ты что, лунатила?
– Да, я пришла сюда во сне…
Он подошёл и накинул мне на плечи одеяло.
– Мне так жаль, Мишель… Я всё видела. Почему он… Это всё из-за Теней? Как с братом Питера?
Мишель мрачно покосился на потолок. Сколько бы ни прошло времени, он продолжал видеть там петлю. Он смог вырвать комнату из дома, он смог, как ему казалось, навеки закрыть дверь. Но не смог запереть внутри скорбь и тот страх. Страх вырывался наружу пугающими скрипами. Считал себя таким же полноправных хозяином дома, как и Мишель. И вот страх добрался до него через меня. Я вновь вспомнила тот вечер, когда он не позволил мне уехать. Он пришёл в мою комнату, чтобы послушать, о каком скрипе я говорила. А потом засмеялся, как полнейший безумец. Теперь-то я знаю, что это был смех обречённого.
– Нет, Полли. Просто он так решил и всё. Он отчаялся. – Комната по-прежнему была бархатно-чёрная. Но Мишеля я видела отчётливо, как иногда не видела и при дневном свете. – Думаю, он всё решил задолго до моего приезда. Как и меня, Надда в детстве отправили сюда. А когда он уже стал взрослым, к нему должен был отправиться мой отец. Но Надд сжалился над ним, позволил прожить обычную жизнь. Он хотел положить этому конец. Когда он постарел, стало очевидно, что ничего у него не вышло. И семья отправила меня сюда. А так как они знали, что Надд уже слишком стар, подослали присматривать за мной Диану Беккер. Ты всё видела… Так из