- Это правда, - шипение слышится у самого уха. И Радислава, на миг замерев, с удовольствием тянет слово за словом:

- Дар в тебе с-с-с-ильный. Дивно-диковинный. Яркий. Ворож-ж-ж-ея передала, говориш-ш-шь? Такого еще не бывало в Копях, и коль ты с-с-с-огласна, я передам твою волю воде с-с-с-оленой...

Пелена сходит, и сна как не бывало.

Перед Ярославой - покои белокаменные, солью вековой хранимые. И Княжна - дева с белолунными волосами. Глаза - в пол, ликом скромна. Печальна даже.

Холода нет. Шипенья. И пахнет воздухом морским.

А Яре кажется: привиделось.

Ворожея выдыхает. Шумно.

Поднимает глаза к Радиславе и слышит:

- Пойдеш-ш-шь?

И Ярослава соглашается. Ведь что есть ее дар по сравнению с тем, что может спасти жизнь ей и ее нерожденному дитяти?

***

Они шли долго. Извилистыми коридорами да широкими анфиладами залов белых, солью украшенных. И повсюду перед ними бежали руны, гудя на ходу да пахнув сладко...

А вот людей не встречалось. Яра даже на миг задумалась: уж не снится ли ей все тот же сон пречудный? Не грезится ли все?

И снова шепот-смех, смех-шипение:

- Это Копи. Мы здесь есть, и нас нет. Мы едины, понимаеш-ш-шь? Люди, что не люди вовсе. Ворож-ж-ж-жба. Ты привыкнеш-ш-ш-шь, Ворож-ж-ж-ея.

Смех-капель. Холод.

Гудение.

И дух перехватывает от того, как низко под землею они. Яра дышит громко, протяжно, стараясь вдохнуть полной грудью большой пузырь соленого воздуха. А у нее не выходит.

Приходится мириться.

Ступень. И еще одна. Вереница ступеней.