От рефлексии по поводу собственной ничтожности и несостоятельности Шинигами-младшего спасли неторопливые шаги. Профессор Штейн приблизился к дивану и, озадаченно посмотрев на повелителя, негромко спросил:

— Депрессия? Уныние? Самоистязание?

— А? — вернулся из задумчивых глубин Кид.

Вместо того, чтобы сесть рядом, преподаватель прислонился к стене около диванчика и задумчиво потер переносицу под очками:

— Ты смотришь таким скорбным взглядом, будто здесь морг, а не больничное крыло.

Несмотря на то, что Франкен выглядел уставшим, глаза его под стеклами очков с живостью скакали между Спиритом, Макой, сидящей около койки отца, и Соулом с медсестрой.

Кид опустил взгляд на руки и с досадой крутанул перстень с черепушкой Шинигами:

— Сегодняшний провал задания — полностью моя вина.

— Провал? — повторил Штейн и покачал головой. — Я бы так не сказал. Вы же смогли освободить Спирита от паразита. Или ты имеешь в виду последовавший после этого фейерверк из гусениц? Тогда можешь не волноваться: группа зачистки уже отрапортовала, что они все прибрали. Опасности заражения больше нет. Очевидно, шаман бонпо мертв.

— Дело не в результате, — вздохнул Кид.

— Тогда в чем?

— Соул только каким-то чудом остался сегодня жив. Я подверг их с Макой неоправданному риску… — молодой человек вздохнул и продолжил изливать душу в надежде, что Штейн его выслушает молча и до конца. — Думал, что им пойдет на пользу снова поработать вместе. Что они и сами этого хотят. Но это мое решение было в корне неверным.

— Но ведь затея с групповым резонансом удалась. Даже не знаю, почему я сам до подобного не додумался.

— Удалась. Только это ничего не изменит. Никто не позволит работать повелителю в паре с оружием, когда они могут взаимодействовать лишь в группе. Это смертельно опасно. И сегодня мы в этом еще раз убедились. Стоило разорвать связь между нами, как Соул с Макой оказались абсолютно беспомощны. Своим решением я чуть не угробил их обоих.

Профессор Штейн задумался, продолжая наблюдать за людьми в палате. Аппарат, к которому был подключен Спирит, успел пропикать целых двенадцать раз, когда мужчина все же продолжил разговор:

— Ты не можешь знать верным был твой выбор действий или нет. Ты не можешь знать, чем бы все закончилось, прими ты иное решение. Главное, не то, какой выбор ты сделал. Главное, Кид, почему ты сделал именно его. Решает не результат, а его мотивы. Ты хотел помочь своим друзьям — это похвально.

— Главное, жизнь, профессор Штейн. И напрасно рисковать жизнями друзей — непростительный для меня просчет.