Соул замер. Хорошо, что они стояли в темноте и лишь смутно могли различать лица друг друга, потому что покраснеть было бы вообще не круто, а он чувствовал, как щеки и уши начинают стремительно теплеть от понимания того, что должно сейчас быть сказано. Ну что, Итер? Зря, что ли, смотрел вместе с Линг китайские мелодрамы про романтику? Давай, дерзай, крутой парень.

— Мака, давай вернемся на Тибет вместе, — произнес Соул решительно, чувствуя себя сейчас на месте героя одной из этих киношек для школьниц, над которыми еще не так давно ржал. Теперь вот стало не до смеха.

Мака молчала. В темноте, в тишине, в неопределенности — мучительно долгое ожидание вытягивало нервы в растянутые до предела струны. Соул заметил, как ее голова опустилась еще ниже и как от неровного дыхания вздымается и опускается под футболкой не стесненная нижним бельем грудь.

— Не могу, — еле слышно прошептала она на очередном выдохе.

— Ясно, — он уперся виском в стену и закрыл на несколько секунд глаза, чтобы абстрагироваться от всего вокруг.

Ожидаемый ответ, но сдаваться было слишком рано. Все только начиналось.

— Соул, — теперь настала очередь Маки оправдываться. Она путалась и делала длинные паузы, долго подбирая правильные слова: — Я… не могу просто взять и уехать сейчас… Прости. Не могу оставить папу в таком состоянии. Даже если он завтра очнется, на полное восстановление души потребуется время. Месяц, два, может, полгода… А еще профессор Штейн попросил помочь с мониторингом душ на случай, если Човангу удалось как-то укрыться от группы зачистки. Да и Джоан… Она ни за что не согласится лететь на Тибет, а я не могу бросить ее вот так запросто. Ты же понимаешь меня? Ты ведь не оставил Линг…

— Не сравнивай Джоан и Линг, — оборвал Соул.

— Почему это? — растерялась Мака.

— Потому что Линг, в отличие от твоей подруги, никогда бы не стала…

Соул одернул себя на половине фразы и замолчал. Дело, конечно, было вовсе не в Линг Янг, и он не собирался презентовать сравнительный анализ двух напарниц. Бля! Каким простым все казалось, когда он летел в самолете и думал, что честно выложит Маке правду о Спирите и Джоан. И ведь даже отрепетировал все в лучших традициях пьесы с расставленными драматический паузами в кульминационных моментах. Пара фраз правды — и ярмо с чувством вины перед Джоан спадет. Пара фраз правды — и Мака не захочет даже смотреть на отца, не то что желать остаться рядом с ним. Несколько слов — и она полетит завтра вместе с Соулом Итером на Тибет. Разве правда не решит все его проблемы?

Каково это: держать в руках судьбы других людей, а, Итер? Нравится?