Это здорово учило смирению и стойкости, но, наверное, именно тогда я лишилась остатков своего хладнокровия и взвешенной разумности, что были так присущи мне в юности. 

И лишь спустя шесть месяцев наша жизнь вдруг вошла в колею, удобоваримую для всех. Таська перестала изводить нас своими тридцатью тремя истериками в час, а в Женьке проснулся неподдельный интерес к младшей сестре — та как раз стала смахивать на вполне полноценного человека, ежедневно выдавая всё новые и новые приколюхи. Сама же я ощутила себя многоруким трехглазым Шивой, поскольку могла, успевала и держала под контролем всё что угодно.

В редкие дни на пороге нашей квартиры появлялась Алла, с бутылкой мартини для себя и кучей баек для меня. Мы виделись не так часто, но я всегда знала: Синицына готова подставить мне свое пусть и хрупкое, но зато самое надёжное плечо в мире. 

Когда мелкой исполнился год, я вернулась в университет, взяв часы на два дня в неделю, а по ночам начала развлекаться тем, что села писать диссертацию — к тому времени у меня уже было достаточно наработанного материала и публикаций, чтобы дело двигалось споро. Но самым главным фактором послужило то, что, изголодавшись по умственному труду почти за год сидения дома, я буквально горела своей работой, порой засиживаясь за компьютером вплоть до шести утра, когда уже пора было просыпаться и собирать Женю в школу.

Защитилась я ровнёхонько на Тасин третий день рождения, совместив приятное с полезным. К тому времени я уже в полной мере трудилась в университете.  После того как заветная корочка оказалась у меня в кармане, Пётр Станиславович, не так давно ставший ректором, неожиданно выдвинул мою кандидатуру на должность заведующего кафедрой математического моделирования. Все не то чтобы сильно удивились такой “протекции”, но в обязательном порядке посчитали обязательным обсудить мои возраст/пол/раннее материнство/наличие профессора Вознесенского в родителях/личное знакомство с ректором и т.д. Нужное подчеркнуть, ну или просто обвести в кружок.  В общем с этого самого дня мне пришлось наизнанку вывернуться, чтобы доказать: Альбина Борисовна Вознесенская вполне способна быть отдельной самостоятельной научной единицей. Процесс доказывания шёл медленно, но вполне увлекательно. И я, как обычно, вошла во вкус, генерируя идеи направо и налево, выступая со своими инициативами везде, где только можно.

Наверное, именно поэтому мне через пару лет прилетела должность декана, но для этого ещё нужно было созреть. А пока в моей жизни намечался первый полноценный роман.