— Ты как там мелкая, как устроилась? — Подмигивает мне она.

— Да никак если честно, — говорю. — Я написала заявление об изнасиловании, а сейчас принимаю ретровирусные таблетки от вич.

— Какое изнасилование, — смеётся она. — Да к тебе никто не прикасался. Как притащили, так ты и провалялась все два дня. Поверь, я была рядом, и я всё видела. Ну, ещё кололи тебя периодически. Нашему бугру денег дали, чтобы он колол тебя чистым шприцем, так что не парься, нет у тебя вич.

Она заходит в душевую, а я стою и не знаю, радоваться мне или нет.

Первая ночь в тюремной камере. Я не могу уснуть. Мне холодно, меня трясёт, а ещё я голодная. Целую буханку бы съела, если бы она не была по вкусу, как пластилин. Спать хочется, но от холода я не могу уснуть. Я прохожусь по койкам, их ещё три в моей камере и собираю всё, что похоже на одеяло. Прячусь с головой под этот ворох ткани и пытаюсь уснуть, и лишь под утро вырубаюсь.

Утром меня будит коридорный:

— Сытина, к тебе пришли, подымайся.

— Сейчас, — лишь раскрыв глаза, я понимаю, что всё это мне не снится, и что я всё ещё в тюрьме.

Неохотно встаю с кровати и бегло чищу зубы, умываюсь, одеваюсь в тюремную одежу (где моя одежда я понятия не имею) и выхожу в коридор. На меня не надевают наручники, видимо никто здесь не считает меня опасной.

Меня заводят в кабинет и закрывают за мной дверь:

— У вас полчаса, — говорит конвойный. А я смотрю, кто пришёл, и не вижу, зрение так упало, что я почти слепой стала без очков. Или это от стресса и беременности, а может это ретро вирусные так действуют.

— Алёна, ну как ты? — Наташка лезет обниматься.

— Девчонки, Танька, Наташка, — радуюсь им я. Мне очки пора носить, я уже как крот, ничего не вижу.

Мы садимся за стол, а Наташка недоумевает:

— Ты… и проститутка, как это возможно?! — Кипишует она.

— А-а-а, так вы уже всё знаете? — немного отрешенно спрашиваю я. Надоело оправдываться, и ладно бы в этом была хоть капля правды, но это вымысел от первого до последнего слова.

— Да весь город уже знает, тебя по федеральным каналам крутили. Как ты очутилась в этом борделе?

— Меня похитили и чем-то накачали, я ничего не помню. Я следователю рассказала, да он смеялся с меня и вряд ли воспринял всерьёз. Ну вы-то хоть мне верите?

— Конечно. — В один голос заявляют девчонки. — Да вот только не все тебе верят. Даже те, кто знает тебя, задают вопросы (копирует из голоса): а вы знали, чем Алёнка Сытина занималась. Ух, волосы бы им повырывала.

— Алён, у нас для тебя плохие новости, тебя из института попёрли.