— Про такое даже и не думай. Думай о хорошем, тебе нельзя сейчас о плохом думать. Плохого и так в жизни предостаточно.

Открывается дверь, и меня выводят из комнаты.

— Держись Алёночка.

— Мы всей группой за тебя. Все тебе на передачку скидывались! — Кричат мне вслед девчонки.

Я возвращаюсь в камеру и понимаю, что я там уже не одна, теперь на соседних койках лежат ещё две женщины, обе постарше, хотя одна не сильно. На вид ей лет тридцать не больше. Достаточно молодо выглядит.

— Здравствуйте, — учтиво киваю я, когда захожу в камеру.

— Привет, — здоровается она и даже не поднимается с кровати.

— Здоров, — поднимается другая и внимательно на меня так смотрит.

В это время в камеру опять заходит коридорный и ведёт меня к следователю на допрос.

Допрос недолгий, и касается он в основном того заявления, что я подала. Но вместо того, чтобы расспрашивать о деталях, следователь раз за разом талдычит одно и то же.

— Ты знаешь об ответственности за ложное обвинение в насилии?

— Знаю, — говорю я. — Мне уже сказали. Но я пока не обвиняю конкретных лиц.

— Да, да, — не даёт он мне слова казать. — А врач вот говорит, что следов насилия нет.

— Это потому, что я была в отключке.

— Так откуда ты знаешь, что тебя изнасиловали? — Удивляется он.

— Они запросто могли это сделать, я же не могла сопротивляться под действием наркотиков.

— А-а-а, наркотики, — улыбается он. — Так ты говоришь, что тебя насильно накачали ими.

— Да, да, так и было! — Повышаю я голос. — Меня выкрали, накачали наркотиками и вывезли куда-то, я не знаю куда. Очнулась я уже в притоне на матрасе.

— Ха, — ухмыляется он. — Я каждый день работаю с проститутками, но такого ещё не слышал. Думаешь, хоть кто-то тебе поверит.

— Но вы должны мне верить, — хриплю я со слезами на глазах. — Проверьте дом, квартиру, там должны были остаться следы похищения. Опросите соседей, в конце концов.