Я не ждала, что он мне ответит, но он ответил. И сказал пусть и прерывающимся голосом, но твердо:

- Я тебя защищал.

Он считал, что поступил правильно. Он ни о чем не сожалел. И это взъярило меня сильнее, чем когда я решила, что Вирджиль Майсгрейв убил моих родителей.

- Но я тебя об этом не просила, – процедила я сквозь зубы.

Сэр Томас сделал шаг вперед, словно собирался встать между мною и Вирджилем. Хотел защитить своего хозяина от меня или меня – от своего хозяина? Но колдун чуть повел рукой, и старый рыцарь сделал пару шагов назад, сердито кусая седой ус. Колдун приказал не вмешиваться. Он только и делал, что приказывал, решая всё за всех!..

– Ты украл у меня жизнь, понимаешь? – я пыталась сдержать эмоции, но не смогла. - Наша жизнь – это наши воспоминания. А всё было ложью! Вся моя жизнь была ложью!..

- Нет, - жестко ответил Вирджиль. - Наша жизнь – это только настоящее. Ты жива, и остальное не имеет значения.

- Это ты не имел права красть у меня жизнь! – я бросилась на него с кулаками, и сэр Томас не остановил меня.

Я налетела на колдуна и ткнула его в плечо, а потом в грудь. Он закашлялся, и я застыла со сжатыми кулаками, не решаясь больше ударить. Сэр Томас решительно отстранил меня и протянул Вирджилю бутылочку со снадобьем. Колдун поблагодарил кивком, сделал глоток, и щеки немного порозовели.

- Что остановилась? – спросил он меня, возвращая лекарство сэру Томасу. – Давай, бей дальше. Даже сопротивляться не стану, если тебе будет приятно.

Он оперся о подлокотники кресла и встал – тяжело, но встал передо мной, не делая попытки защититься, не пряча взгляда. Он считал, что прав.

– Наша жизнь – это наши воспоминания, - сказала я почти с ненавистью. - А ты украл их у меня.

– Нет, не так, - возразил он. Солнце светило немного сбоку, и теперь я ясно увидела, что левый глаз у него – не настоящий. Слишком яркий, слишком прозрачный, чтобы быть живым. - Наша жизнь – это настоящее, - продолжал Вирджиль. - И только это важно. Ты жива, и никакие воспоминания не помешают.

- Некоторые – помешают! – меня бесили его уверенность, его холодность, и теперь я сомневалась уже в настоящих воспоминаниях. Были ли на самом деле тот юноша, который плакал, обнимая маленькую девочку в сундуке. Был ли тот добрый Джиль, который играл с Эмили в прятки? И Самюэль, который целовал меня на качелях?

- Только жизнь имеет значение, - возразил он.

- Не представляю, как вписываются в эту жизнь твои скачки на леди Хлое!

Вот сейчас он потупился! Скромник! Ха!.. Имя, как в насмешку! Девственник из него был такой же, как из меня - единорог!..