Степан искренне любил их с дочкой, и многие бабы завидовали, пытались пара-тройка раскрыть было глаза ему, но он только ухмылялся и никак не отвечал на подколки и намеки. Зато мать его чихвостила недоброжелательниц на всю деревню.

И случилось таки-чудо, аж в пятьдесят пятом, когда уже и Стеша перестала верить, и народился у них мальчик, названный Пашкой. Подросшая Дуняшка ревновала именно отца к братику, привыкла, что батька был только её.

Никто не знал в деревне, даже верный Панасов адъютант в то время — Гринька Никодимов по уличному, что был у Степана с Панасом долгий разговор.

Много чего рассказал Панасу Степан, а потом достал аккуратную коробочку размером со спичечный коробок, и передал Панасу, тот прочитал написанные готическим шрифтом, аккуратные русские буковки:-«Для моя любимый Варья».

— Очень просил, Панас, чтобы ты сберег это, он как-то странно выразился:

— Я ест уверен, Гринья и Васильок, жива останут, но етцт-сичас, надо етот пакет старший отдават, надежд… надьёжно будет.

— Там, как я понял, какой-то Варе письмо. И ещё-Герберт, Пашкин друг, явно любит русскую Варю.

— Но как же ты смог сберечь вот это? — Искренне удивился Панас. — В лагере-то??

— Что ты, там бы за один только почерк, ещё десятку вкатили. Это я успел, когда нашим нас от американцев передавали, девчушке одной сунуть — договорились, жив останусь — найду её. Она из курских, вот, когда освободился, заскочил на часок к ней, она уже замуж вышла, ребеночка народила. Сказала, очень тряслась и боялась за эту коробочку, но сумела схоронить. Ты быстрее разберешься, что с этим делать — Пашка очень просил передать это вам.

Панас бережно взял коробочку.

— Если бы, Степ, знал, какие это люди! Стешка твоя, поверь, очень замечательного человека выбрала.

ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

Восьмого мая возле разросшейся буйной и ранней в этом году сирени, у памятника погибшим сельчанам сидели два старых человека. Видно было, что у одного их них, худющего, высокого, годы были немалые, сидел он, положив обе руки на палочку, опустив голову, явно о чем-то глубоко задумавшись. Второй же, помоложе — невысокий, шустрый такой, то вскакивал, то опять садился, махал руками шумно и горячо что-то доказывая высокому.

Проезжавшая мимо старенькая шестерка-Жигули притормозила, из неё вышел высокий, мощный парняга:

— Здорово, деды! Пиджаки с медалями приготовили? Дед Гриня, донесешь ли, а то может помочь??

— Здоров, коль не шутишь! Игарёк, ты усё шуткуешь? От уродился же чистый прадед! Ты лучше скажи, кагда оженисси?

— Что ты, дед, я ещё только год как с армии, надо погулять сначала! Это ты в семнадцать побежал, боялся что девки не углядят такого бравого!