— С друзьями не целуются, — ласково упрекает он, целуя меня в губы, легко, еле ощутимо.

— Не скажи… — с удовольствием возражаю я. — Я с ним даже спала… в смысле ночевала… не один раз…

— Не один раз?! — шутливо-грозно переспрашивает Никита, рисуя губами мои брови.

— И не с ним одним… — продолжаю объяснять я, еще больше запутываясь и теряя нить разговора. — Там были и Вовка с Максом.

— Утешила! — рычит Никита, рывком вынимая меня из кресла. — Извращение какое-то… Жена рассказывает мужу, что спала с тремя… друзьями.

— Спала от слова сон, — сообщаю я его крепкой шее, прижимаясь к ней губами, а к нему всем телом.

— С этого момента ты спишь только со мной, — почти стонет он. — И от слова сон, и от слова любовь.

— Ты не торопишься? — начинаю сомневаться и паниковать я.

— Тороплюсь с чем? — он обхватывает губами мочку моего уха, слегка потянув зубами за сережку. — С правами на собственную жену? На женщину, на которой я женился второй раз за два месяца?

— Со словом любовь, — абсолютно честно отвечаю я и решаю пошутить. — Знаешь, какой у Сашки любимый анекдот? Сказать "люблю" не так уж сложно. "Циклопентанпергидрофенантрен", например, куда сложнее.

— Смешно, — грустно соглашается Никита и накрывает мои губы крепким, терпким поцелуем.

От моего мужа пахнет коньяком, силой и нежностью. Мы целуемся долго, до звона в ушах. Моих замерзших ушах. Как только Никита отстраняется, я распахиваю руки, крепко держа края пледа, и обнимаю его снова, словно летучая мышь крыльями.

— Ты замерзла, — шепчет Никита, покрывая мое лицо короткими теплыми поцелуями. — Поехали домой, жена! Этот день рождения может продолжаться и без именинника.

— Как ты вообще решился праздновать сорокалетие? — спрашиваю я лукаво. — Не веришь в плохие приметы?

— Была веская причина, — уклончиво отвечает он.

— А как же объявление о невесте? — не отстаю я. — Мы уедем и не узнаем, кто это? Мне же любопытно. Давай останемся!

— Рита нам потом расскажет, — обещает он и тянет меня к другой двери, не к той, через которую мы вышли на балкон-веранду.

— Нет! — я не даю себя увести. — Нет! Я хочу услышать сама!

— Дурочка! — Никита подхватывает меня под колени и поднимает на руки. — Никакого объявления не планировалось.

Пока я размышляю над его словами, он быстро выходит с балкона и прямо со мной на руках направляется к лифту. Мы целуемся, пока ждем лифт. Мы целуемся, пока едем в лифте. На парковке ресторана Никита ставит меня на ноги, и мы целуемся, прижавшись друг к другу, пока он не отрывается от меня и, вздохнув, не тянет за собой к своей машине.