Дверь открылась. Малкович вошла, мельком взглянула на стоящую неподалеку от Хелены пиалу с супом, и только потом — на нее саму.

— Советую вам отпустить меня. — Спокойный тон дался Хелене нелегко.

— Мне жаль, что я заставила тебя ждать так долго, — вполне искренне извинилась Джоанна. — Но мне пришлось покинуть общину, следуя данной мне Господом Богом миссией.

Хелена ошеломленно покачала головой.

— Ты что, всерьез возомнила себя мессией? Дланью Господа? Святой? Кем? Ты — обычная учительница в обычной школе, которая стала не единственной, кто получил от Бездны «подарок» в виде магии.

— Не разговаривай со мной так, дитя. — Она медленно покачала головой. В глазах трудноуловимого оттенка промелькнуло неодобрение.

— Ага, этим я очерняю свою душу. В курсе.

Словно повинуясь мысленному призыву Малкович, в комнату вошли два дюжих детины, совершенно Хелене не знакомых. Чего не скажешь о выражении умиротворения на их тупых, исчерченных красными шрамами, лицах. Они подошли к ней, прижали к столбу. Пока Хелена пыталась вырваться из хватки одного, другой примотал к столбу ее тело и руки и закрепил цепь, вдев в кольцо на полу. Теперь она едва могла пошевелиться.

Хелена вытаращила глаза, увидев в руках Малкович нечто-то похожее на скальпель.

— Эй-эй, какого черта?!

— Каждый шрам — это вечное напоминание о грехе, который мы совершили, — монотонно сказала она. — Боль — это искупление. Только искупив грехи, ты сможешь очистить душу.

— Иди к черту, фанатичка! — выкрикнула Хелена.

— И первый шрам — за сквернословие, за оскорбление, за неуважение к старшим.

Мало того, что цепи впивались в тело, так детины еще крепко прижимали голову Хелену к столбу. Она даже дернуться не могла, пока Малкович, вонзив в кожу под глазом лезвие скальпеля, уверено вела его вниз. Хелена вскрикнула и удвоила старания, умом понимая, что вырваться не удастся.

— Сопротивляясь, ты делаешь себе только хуже. — Джоанна вдруг ахнула, побледнев. — Кровь… черная! Вы это видите?

Детины синхронно закивали.

— Тьма… истинная Бездна. Она уже в тебе… В твоих венах…

Закончив со щекой, Малкович переместила кончик скальпеля к правой скуле. Она будто рисовала на лице Хелены свой, одной ей понятный, узор.

— Второй шрам — лишь малая доля искупления за тьму, которая до краев заполнила твою душу. С тобой будет сложно, Хелена. Но я исцелю тебя, обещаю.

Казалось, демоническая кровь притупляет боль — и все равно она не смогла сдержать стона. Горело лицо, которого Малкович касалась руками, обагренными темно-бурой кровью — все-таки не совсем черной. Хелена обреченно думала об изуродованном лице: ненормальная наверняка постарается на славу. И все же не верилось, что мифический свет сможет противостоять ее демонической крови. А если все-таки сможет? Забудет ли она про Джоэла, Вика, Шани, Лексу? Или будет считать, что они, греховные, недостойны ее, просветленную?