— Будь ты проклята, гнусная тварь! — выкрикнул он. — Ну что, теперь ты довольна? Наследник не родился, так ведь? Вон отсюда, и не попадайся мне на глаза, мерзкая шваль… Убирайся, или первой я убью тебя! Я уже не человек, а зверь, способный только рвать и терзать! Ты добилась своей цели… а теперь — прочь отсюда!

Карелин доволок Наташу до двери. На дворе бушевала летняя гроза. Казалось, что яркие вспышки молний и ливень, сотрясают землю. Охваченная страхом, Маслова сопротивлялась, стараясь высвободиться из рук Александра. Как свирепый хищник вцепился Карелин в свою жертву, разрывая на ней одежду и впиваясь ногтями прямо в тело.

— Убирайся в свое грязное болото, шваль! И пусть оно поглотит тебя, как поглотило то отродье!

Карелин вышвырнул Наташу из дома, не обращая внимания на ее слабые стоны. Он захлопнул дверь и тяжелыми шагами побрел в столовую. В коридоре он столкнулся с Николаем.

— Иди за мной, — грубо обронил Карелин.

Подойдя к винному погребу, Александр сбил висящий на двери замок и вошел внутрь. Погреб запирался по приказу Лизы, дабы не выпускать наружу зеленого змия. Покрасневшим глазам князя предстали бочонки восхитительнейшего вина, а их пряный аромат достиг его ноздрей, пробуждая притупленные страданиями чувства.

— Открывай, — велел он Николаю, указав рукой на один из бочонков. — Давай напьемся! Будем пить, пока не захлебнемся… пока не выжжет все нутро…

* * *

Занималась заря, и робкий, бледный свет возвещал о рождении нового дня. Кумазин не мог долго скрывать приезд в Орловку князя с лизиным сыном на руках и свой страх по этому поводу.

Пришедший в себя, но не совсем окрепший Федор слушал разговор супругов, прикидываясь спящим. Когда Надя и Фредерик отлучились куда-то, он, крадучись, выбрался из дома и доплелся до места, где спрятали лошадей. Напрасно старый дворецкий пытался остановить его. Федор велел ему взнуздать коня и помочь сесть на него верхом.

— Любимая в смертельной опасности… — бормотал он, словно в бреду, — и это все из-за меня. Пока у меня остается надежда, я должен бороться, чтобы спасти ее…

Цепляясь за гриву, Федор с трудом залез на лошадь, выдернул поводья из рук слуги, поправил, как мог, уздечку и выехал из конюшни, толкнув приоткрытую дверь. За воротами Федор ослабил поводья, и лошадь, почувствовав свободу, рванула с места бодрой рысью, унося его в поля…

В доме Карелина царили замешательство и тревога. Лиза громко стенала, молясь за сына. Александр закрылся в погребе и не поднимался в комнаты. Батюшка втолковывал доктору, что нужно сообщить кому-нибудь о случившемся, чтобы защитить княгиню, ведь, напившись, Александр еще пуще разъярится. Лев Ильич, не желавший отходить от безутешной матери, лишь бессильно покачал головой.