— Успокойтесь, Вероника, прошу Вас, — бросилась к подруге Адела. — Вот и преподобный уже здесь.

— Вы звали меня, сеньора Сан Тельмо? — спросил священник, стараясь не встречаться глазами с Вероникой.

— Да, преподобный, простите, что осмелилась побеспокоить Вас.

— Мой долг — помогать нуждающимся, — сдержанно ответил Джонсон, подходя к кровати и стараясь сохранить хладнокровие, — так что я к Вашим услугам, сеньора Сан Тельмо, и готов выслушать Вас.

— Я не хотела злоупотреблять Вашей добротой, святой отец, и вносить в Вашу душу сомнения и тревоги. Я отлично понимаю, как мучительно тяжело живется Вам здесь, где существует лишь один закон — сила, и лишь один довод и метод — жестокость. Я знаю, что Вам придется бороться в одиночку против зла, но Вы — единственный, к кому я могу обратиться… Вы — единственный цивилизованный человек на сто, а может, и на тысячу лиг вокруг, так что не удивляйтесь, что я осмелилась попросить помощи и поддержки именно у Вас.

— Вы оказываете большую честь, доверяя мне Ваши горести.

— Я не это имела в виду, преподобный. Возможно, я плохо выразилась, или ошиблась в Вас. Если так, я беру свои слова обратно и…

— Нет, Вероника, — преподобный запнулся, — извините, я хотел сказать — сеньора Сан Тельмо, — поправился он, — ради бога простите меня.

— Предпочитаю, чтобы меня называли Вероникой. Вероника де Кастело Бранко — это имя, которое дал мне отец, и я хочу, чтобы меня называли именно так. Я верну обратно данное взаймы имя, — глаза девушки наполнились слезами, она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться, и ее молчаливая боль проникла в самую глубину пасторской души.

— Сеньора Сан Тельмо, — пролепетал Джонсон.

— Больше не зовите меня так, — попросила Вероника.

— Но ведь именно так я и должен называть Вас. Теперь это Ваше имя, и таким оно будет много лет.

— Нет, преподобный отец, — твердо возразила Вероника, — я решила, что больше оно не будет моим, поэтому не называйте меня так. Мне нужно уехать из Порто-Нуэво и добраться, по крайней мере, до Куябы. В том городишке есть телеграф и транспорт. Там я могла бы действовать, а не быть мебелью. В Куябе есть власть, законы и хотя бы толика правосудия.

— Вы хотите, чтобы я помог Вам бежать? — поинтересовался Вильямс Джонсон.

— Нет, преподобный, это было бы недостойно ни Вас, ни меня, — Вероника гордо выпрямилась.

— И тем не менее, возможно, это — единственный путь…

— Что Вы имеете в виду?

— Рассудите здраво: мы с Вами в сельве, — начал терпеливо объяснять священник. — Сбежать отсюда очень тяжело, поскольку в пути беглеца поджидают тысячи опасностей, но это — единственное, что можно сделать.