— Я не собираюсь оставаться в Порто-Нуэво.

— Зато я собираюсь, а ты должна следовать за мной.

— Должна? — воскликнула Вероника. — Я должна? Перестань смешить меня своими глупостями!

— Вероника!..

— Да-да, глупостями, пустой похвальбой и словоблудием, словно ты стал хозяином Вселенной, и трава должна просить у тебя разрешения расти, а звезды — вращаться. Возможно, ты спятил, считая себя полубогом. Так скажи за это спасибо мешкам золота, добытым чужим трудом и преподнесенным тебе на блюде!

— Вероника!..

— Что?.. Тебе пришлась не по вкусу горькая правда? — запальчиво крикнула она.

— Подумай о том, что мог бы сказать тебе я, если бы не решил провести день спокойно!

— Так чего же ты молчишь? Говори, мне хочется послушать, в чем ты станешь упрекать меня? В политическом крахе твоей партии, в подвигах моего отца, которые навредили тебе или твоей родне? Но, если это не так, то я не понимаю, какая тебе выгода от этой мести.

Губы Деметрио скривились в горькой и безжалостно-злобной усмешке, исказив черты его лица и придав ему дьявольское выражение. Вероника невольно вздрогнула от ужаса, но ее гордость была сильнее страха и жалости, вызванной отчаянием Деметрио, и она пристально посмотрела на мужа.

— Какая чудесная актриса! — сорвались с губ Деметрио презрительные, полные горького сарказма, слова и полились бурным, стремительным потоком. — Жаль, что ты не на сцене! Какая потеря для театра! Но я не доставлю тебе удовольствия вывернуться, ты не сможешь отрицать свою подлость и бесчестье!

— Деметрио! — не выдержала Вероника.

— Прости, я не собирался оскорблять тебя, я хотел невозмутимо ждать твоего раскаяния.

— Раскаяния? Но мне не в чем раскаиваться.

— Давай, продолжай стоять на своем, тем хуже для тебя! — продолжал Деметрио со злостью. — Только послушай, что я скажу тебе напоследок: «Если хочешь уехать из Мату-Гросу, если хочешь разорвать проклятые узы брака и вернуть себе свободу, тебе придется признать свою вину, придется унижаться передо мной, рыдать и умолять меня, потому что я смогу простить тебя только из жалости!»

— Инженер Сан Тельмо, прошу Вас, подумайте о том, чтобы помириться с женой, — вмешалась в разговор вернувшаяся в комнату и встревоженная услышанным Адела. — К тому же, здесь преподобный Джонсон. Он сказал, что его разыскивала Вероника, и я… я не знаю…

— Скажите ему, пусть войдет, — ответил Деметрио и снова повернулся к жене. — Подумать только, и двух дней не прошло, как ты послала за ним, а преподобный уже тут как тут! Ничего не скажешь, быстро он управился, да только этот бедолага не очень-то тебе поможет. Так и знай, что у тебя нет иного пути выбраться отсюда, кроме того, о котором я сказал: раскаяние, унижение, искупление вины болью и слезами!.. Рано, или поздно этот день наступит… Я сломлю твое высокомерие и растопчу твою дьявольскую гордость. А сейчас — встречай своего преподобного Джонсона! Да поможет тебе он! — Деметрио опрометью выбежал из комнаты, а Вероника быстро спрыгнула с кровати.